Цесаревич Вася

— Да чёрт его знает, — признался Артём. — Но на митинге весело.

Черти, если допустить их существование, тоже не были специалистами по хитросплетениям английской международной политики. Зато в ней хорошо разбирались завсегдатаи одного из закрытых лондонских клубов, членство в котором не афишируется, но передаётся по наследству и упоминается в завещании.

— Итак, джентльмены, с огромным прискорбием вынужден заявить — нас постигла очередная неудача. Тщательно выстраиваемая нами сеть ликвидирована, ценнейшие агенты арестованы и дают показания. Я не буду озвучивать потраченные впустую суммы, чтобы не огорчаться ещё больше.

— Вы говорите об очередной неудаче, сэр? — спросивший избегал обращения по имени, так как в клубе это не приветствовалось. Нет, не запрещалось, кто может им что-то запретить? Просто не принято произносить вслух известные всему миру имена. — Разве были ещё неудачи?

— О да, сэр! После успешного устранения императора Николая Первого я не могу назвать ни одной успешной операции против России. Иногда кажется, что всё идёт хорошо и мы контролируем ситуацию, но эти дикари совершают непредсказуемые поступки, и все наши усилия рассыпаются в прах.

— Ещё Бисмарк говорил о непредсказуемой глупости русских.

— Ваш Бисмарк неудачник, сэр! Причём жалкий неудачник, сгоревший с Берлином и собственным кайзером в придачу. Ему позволили объединить Германию в противовес усилившейся России, а что сделал он? Он бездарно спустил в ватерклозет нашу работу за несколько десятилетий!

— Да, сэр, нехороший поступок с его стороны. Но нельзя же всё сваливать на покойного Бисмарка.

— Хотите взять на себя часть вины? Охотно предоставлю вам такую возможность! Мы все прекрасно помним, кто именно рекомендовал подсунуть императору Николаю Второму больную гемофилией жену.

— Но эта болезнь считалась неизлечимой даже усилиями целителей!

— В нашей старой доброй Англии она до сих пор таковой является. Только вот русским забыли об этом сообщить.

— Бывает, сэр. Невозможно просчитать всё на свете, и ваша игра с господином Витте как бы на это намекает.

— Моя игра с Витте безупречна, сэр! Именно его реформы привели к поражению России в войне и свержению Николая Второго.

— И опять русским забыли сказать, что они проиграли войну. Эти проигравшие вышвырнули нас как нагадивших котят, и с тех пор у них самым тяжким преступлением считается английское подданство, что карается виселицей или бессрочной каторгой. Медведь вышел из войны с черноморскими проливами в зубастой пасти, а подконтрольные ему эмираты и султанаты Малой Азии и Леванта плотоядно поглядывают в сторону нашей Месопотамии.

— И там же союзная русским Персия.

— Да, сэр, и Персия тоже.

— А Афганистан, джентльмены?

— Господи, а с ним что случилось? Я только что вернулся из Квебека, и ещё не читал утренние телеграммы.

— Совет пуштунских племён потребовал от короля Мухаммед-Захир-Шаха принять вассалитет от России, и ввести русские войска для охраны границы с нашей Индией.

— Какие мерзкие людишки! Мы что-нибудь предприняли для противодействия коварным планам Петербурга?

— Да, сэр! Скоро русским будет чем занять свои войска кроме покушения на наши интересы в Афганистане.

— Вы имеете ввиду авантюру с Макао?

— Почему же сразу авантюра? Отдадим португальскую колонию китайцам в обмен на небольшую войну в Маньчжурии. Вдобавок император Цзян Кайши готов продлить нашу монополию на торговлю опиумом на девяносто девять лет.

— Выгодная сделка, сэр. Но что скажут португальцы?

— А их кто-то спрашивает?

— Логично, сэр. И сколько времени по вашему мнению продлится маленькая война? У китайцев есть армия?

— У них даже флот есть. Небольшой, но для захвата Японских островов его вполне хватит, а русские несколько лет потратят, чтобы вернуть эти острова.

— Да, джентльмены, как жаль, что в своё время мы переоценили японцев.

— Не наступайте на больную мозоль, сэр. Мы построили макакам мощный и современный флот, вложили колоссальные средства…

— Мы давали кредиты, сэр.

— Пусть кредиты, но кто их теперь вернёт?

— А не произойдёт ли то же самое с китайцами?

— Не сравнивайте! Китай гигантской волной не затопишь.

— Я бы не стал на это надеяться.

— Вы пессимист, сэр. Император Цзян Кайши планирует выставить три миллиона штыков в первую же неделю войны, и проведёт мобилизацию, что поставит под ружьё ещё двенадцать миллионов человек.

— Двенадцать миллионов китайцев, сэр.

— Да, соглашусь с вашей поправкой.

— А когда они готовы начать?

— Я думаю, что они уже начали.

Отголоски тихой беседы в респектабельном лондонском клубе прокатились по всему миру, но особенно громко они прозвучали в Петербурге. Во время урока химии дверь кабинета распахнулась, и запыхавшийся преподаватель военного дела нашёл взглядом Василия:

— Красный!

— Я, господин полковник!

— Вы к какому полку приписаны?

— Пока не знаю, господин полковник.

— Так узнайте, а потом отправляйтесь домой и приведите мундир в соответствие с вашим званием.

— Война, господин полковник?

— Она самая, господин подпоручик. Не смею вас больше задерживать.