Цезарь, или По воле судьбы

Имея только два легиона, Ребил не пытался повторить тактику Цезаря под Алезией. Олтис – могучая река, ее невозможно перегородить дамбой или пустить по новому руслу, и потому о строительстве кругового периметра следовало забыть. Чтобы изучить обстановку, Ребил занял позицию на удобной высоте и принялся за строительство трех лагерей.

Кое-чему Алезия все-таки научила Луктерия с Драппом. Они теперь понимали, что им необходим огромный запас провизии, чтобы выдержать осаду. Оба знали, что Укселлодун нельзя взять штурмом, каким бы гениальным ни был Цезарь, ибо скала, на которой стоял город, была окружена другими скалами, слишком сложными для подъема. Не помогла бы и осадная терраса наподобие той, что была построена у Аварика. Стены Укселлодуна были так высоки и так неприступны, что никакие устрашающие римские инженерные приспособления не могли преодолеть их. При необходимом запасе еды Укселлодун был способен держаться до тех пор, пока не кончится срок наместничества Цезаря.

Поэтому надо было заняться заготовкой провианта. И вот, пока Ребил строил свои лагеря, Луктерий и Драпп тайно вывели из крепости две тысячи человек. Эти кадурки принялись рьяно запасать зерно, солонину, бекон, бобы, нут, овощи, кур, уток, гусей, крупный скот, а также свиней и овец. Но к сожалению, основная посевная культура кадурков не годилась в пищу: они славились своим льном и делали лучшее за пределами Египта льняное полотно. Пришлось фуражирам вторгнуться во владения петрокориев и других соседних племен, которым не очень нравилось отдавать чужакам последнее. Чего не давали, то отбирали, и, когда были реквизированы все мулы с телегами, Драпп и Луктерий отправились обратно.

Пока длилась эта экспедиция, воины, засевшие в крепости, очень затрудняли римлянам жизнь. Из ночи в ночь они делали вылазки, причем столь успешные, что Ребил уже не чаял довести строительство укреплений до конца.

Огромный продовольственный обоз остановился в двенадцати милях от Укселлодуна. И люди Драппа получили задание его охранять. Связные из крепости уверяли, что римлянам ни о чем не известно. Луктерий, хорошо знавший местность, взялся доставить провиант в город. «Теперь никаких телег, – сказал он. – Все переправим на мулах. Глубокой ночью и, по возможности, в обход римских лагерей».

К Укселлодуну через леса вело множество троп. Луктерий подвел мулов, нагруженных изрядной частью собранных припасов, почти к самой крепости и велел погонщикам остановиться. Только в четыре часа пополуночи он решил тронуться с места, соблюдая величайшую осторожность. Копыта четвероногих были обмотаны тряпками, а чтобы животные не ревели, люди руками сжимали им морды. Луктерий был уверен, что отряд движется в абсолютной тишине. Он надеялся, что часовые на ближайшей римской башне (кстати, находившейся ближе, чем рассчитывал Луктерий) давно уже впали в дремоту.

Но римские часовые на башнях не спали. Их жестоко наказывали за сон на посту – забивали дубинками до смерти.

Если бы пошел дождь или поднялся ветер, Луктерию удалось бы пройти. Но ночь была такой тихой, что караульные слышали отдаленный шум реки Олтис. А потом к нему примешались и другие странные звуки: глухие шлепки, скрипы, приглушенный шепот, шуршание.

– Разбуди командующего, – сказал дежурный центурион одному из солдат. – Только без шума.

Опасаясь внезапной атаки, Ребил выслал вперед разведчиков и быстро поднял своих людей. И перед самым рассветом напал на кадурков. Так тихо, что погонщики даже не поняли, что происходит. В панике они бросили мулов и устремились в Укселлодун. Почему Луктерий не побежал с ними, осталось тайной. Хотя ему удалось скрыться в лесу, он так и не попытался известить Драппа о случившемся.

Ребил допросил пленного и послал германцев к основному обозу. Убиев-всадников сопровождали убии-пехотинцы – смертоносная комбинация. Сражения как такового не было. Драпп и его люди были взяты в плен, а все продовольствие, с таким трудом собранное, перешло в руки римлян.

– И я очень этому рад! – на следующий день сказал Ребил, тепло приветствуя Фабия. – Твоих людей теперь есть чем кормить.

– Приступаем к блокаде, – ответил Фабий.

Когда до Цезаря дошла весть об успехе Ребила, он поспешил к нему с кавалерией, наказав Квинту Фуфию Калену привести следом два легиона обычным маршем.

– Я не думаю, что Ребилу с Фабием что-либо угрожает, – сказал Цезарь. – Если на пути ты встретишь сопротивление, Кален, позабудь про жалость. Настало время покорить Галлию раз и навсегда.

По прибытии к Укселлодуну он одобрил ведущееся там строительство, но его появление явилось в некотором роде сюрпризом. Ни Ребил, ни Фабий не ожидали, что Цезарь прискачет к ним лично, но были искренне рады ему.

– Мы с Ребилом не инженеры, и вообще среди нас нет никого, кого можно было бы так назвать, – сказал Фабий.

– Вы хотите отрезать их от воды? – спросил Цезарь.

– Думаю, Цезарь, это следует сделать. Иначе мы будем ждать, когда они вымрут от голода, а все указывает на то, что еды у них хватает, несмотря на попытку Луктерия доставить дополнительный провиант.

– Все верно, Фабий.