Цезарь, или По воле судьбы

– Он и не скажет. Лабиен все еще надеется стать младшим консулом при Цезаре, хотя знает, что тот не одобряет его методов. Но в донесениях сенату личное не проскальзывает, как надеется Лабиен. Однако после принятия окончательного решения все изменится. Если Цезарь пойдет на Рим, он преподнесет boni подарок – Тита Лабиена.

– Ох, Требоний, только бы не дошло до гражданской войны!

Цезарь тоже молился об этом, даже когда придумывал способы, как справиться с boni, не выходя за рамки mos maiorum – неписаной конституции Рима. Консулами на следующий год были избраны: старшим – Луций Эмилий Лепид Павел, младшим – Гай Клавдий Марцелл, двоюродный брат теперешнего младшего консула Марка Марцелла. Он также был двоюродным братом еще одного Гая Марцелла, которого прочили провести в консулы через год. Чтобы их различать, первого обычно называли Гай Марцелл-старший, а второго – Гай Марцелл-младший. На Гая Марцелла-старшего, непримиримого противника Цезаря, надежды не было. Павел – другое дело. Сосланный за участие в мятеже своего отца Лепида, он, вернувшись в Рим, завоевал популярность, восстанавливая базилику Эмилия – одно из самых красивых на Римском форуме зданий. Когда тело Публия Клодия исчезло в пылающих недрах курии Гостилия, почти законченная базилика Эмилия тоже сгорела. У Павла не было денег, чтобы начать строительство снова.

Павел мало что значил, и Цезарь знал это. Но тем не менее он его купил. Стоило иметь своего старшего консула. В декабре Павел получил через Бальба от Цезаря тысячу шестьсот талантов. Базилику Эмилия принялись восстанавливать в еще большем блеске. Более перспективным приобретением был Курион, хотя он и обошелся всего в пятьсот талантов. Он сделал все, что от него требовалось, и выставил свою кандидатуру на выборах в самый последний момент, что не помешало ему занять первую строку в списке избранных плебейских трибунов.

Делалось и еще кое-что. Все главные города Италийской Галлии, Ближней Галлии и Италии получили большие суммы денег на строительство общественных зданий или перестройку рыночных площадей. Этим Цезарь упрочил в них свою и без того немалую популярность. Он подумывал провести подобные акции в обеих Испаниях, в Греции и в провинции Азия, но потом решил, что овчинка не стоит выделки. Помпей, имевший там намного больше влияния, все равно не разрешил бы своим клиентам его поддержать.

На все эти затраты Цезарь шел, вовсе не имея в виду перспективу гражданской войны. Наоборот, таким образом он надеялся свести эту угрозу на нет, полагая, что в решительный час симпатизирующие ему местные плутократы дадут знать boni, что им не понравится, если с Цезарем плохо обойдутся. Гражданская война была крайней мерой, и Цезарь искренне считал, что эта мера до того отвратительная, даже для boni, что до нее дело не дойдет. Победить можно было, сделав для boni невозможным идти против желания большинства жителей Рима, Италии, Иллирии, а также Италийской и Ближней Галлии.

Цезарь понимал весь идиотизм положения, но даже в самом пессимистическом состоянии духа не мог поверить, что небольшая группа сенаторов скорее предпочтет развязать братоубийственную войну, чем принять неизбежное и дать Цезарю то, что ему полагается по праву. Второе консульство, свободное от преследований, звание Первого Человека в Риме и первую строчку в исторических книгах. Это его долг перед семьей, своим dignitas и потомками. Он не оставит сына, но это не обязательно, если сын не сможет подняться выше отца. А подобного никогда не случалось с сыновьями великих людей. Все знают это. Сыновья великих не достигают величия. Тому подтверждение – Марий-младший и Фавст Сулла.

А между тем надо было подумать о новой римской провинции. О Косматой Галлии. Осесть в каком-нибудь месте, просеять местных жителей в поисках лучших из них. И разумно решить некоторые проблемы. Например, избавиться от двух тысяч галлов, которые, по мнению Цезаря, будут верны Риму не дольше, чем продлится его наместничество. Одну тысячу составляли рабы, которых он не мог продать из боязни вызвать кровавую бойню в тех местах, куда они попадут, а то и нешуточное восстание, вроде восстания Спартака. Вторую – свободные галлы, в большинстве своем вожди, на которых не произвел впечатления даже вид безруких жертв Укселлодуна.