Цезарь, или По воле судьбы

Множество статей посвящено вопросу, почему Тит Лабиен не пошел с Цезарем, а примкнул к Помпею Великому. Часто авторы приводят в качестве объяснения то обстоятельство, что Лабиен был клиентом Помпея, поскольку родился в Пицене, и что в 63 году до н. э., заняв должность плебейского трибуна, он отстаивал интересы Помпея. Однако почему-то отметается тот факт, что Лабиен работал на Цезаря гораздо дольше и эффективней, чем на Помпея, даже будучи плебейским трибуном. К тому же Лабиен больше выгадывал от союза с Цезарем, чем с Помпеем. Принято считать, что это Лабиен сказал Цезарю «нет», но почему, интересно, не могло быть иначе? Почему Цезарь не мог сказать «нет» Лабиену? Последнему мнению мы находим подтверждение в восьмой книге «Записок о Галльской войне». Она написана не Цезарем, а фанатично преданным ему Авлом Гирцием. Гирций, в частности, пеняет на то, что Цезарь в своей седьмой книге не упоминает о попытке Лабиена очернить и убить царя Коммия. Лабиен совершил подлый, бесчестный поступок, пишет Гирций. Я думаю, что и Цезарь его не одобрил. Сам Цезарь в Укселлодуне тоже совершил нечто ужасное, но открыто, никого не пытаясь обмануть. А Лабиен подл и коварен. Все свидетельства говорят о том, что Цезарь лишь терпел Лабиена в Галлии, используя его военный талант, но не захотел видеть его в своем лагере, когда пошел войной на Помпея. Для Цезаря политический союз с Лабиеном походил на брак с коброй. Именно он сказал «нет»!

Относительно слов, которые произнес Цезарь, прежде чем перешел Рубикон, свидетельства говорят в пользу Плутарха, а не Светония. Поллион, присутствовавший при этом, утверждает, что Цезарь процитировал тогда строфу из греческого поэта и драматурга Менандра, причем на греческом, а не на латыни. Он сказал: «Пусть решит жребий!» – а не: «Жребий брошен». Я считаю, этому можно верить. «Жребий брошен» – в этом есть что-то фатальное, мрачное. Тогда как «Пусть решит жребий!» – это допущение, что все может выйти и так и этак. Цезарь не был фаталистом. Он шел на риск.

«Записки о гражданской войне» не вызвали у меня желания что-либо переиначивать. И только в одном случае я отступила от хронологии, заставив Афрания и Петрея возвратиться к Помпею раньше, чем они к нему прибыли на самом деле. Лишь для того, чтобы читателю было удобнее следить за ходом событий.

Теперь о картах и схемах. В основном там все понятно. Только «Аварик» и «Алезия» нуждаются в некоторых пояснениях.

Наше представление об этих бессмертных событиях основано главным образом на картах XIX века и макетах, сделанных в тот период, когда Наполеон III писал книгу «История Юлия Цезаря». Он велел полковнику Штоффелю «перерыть» всю Францию в поисках бывших лагерей Цезаря и мест сражений.

В некоторых деталях я отошла от этих образцов.

Относительно Алезии, где раскопки доказали, что Цезарь ничуть не приврал, моя графическая версия отличается от версии Штоффеля в двух моментах, совсем, кстати, не противоречащих записям Цезаря. Во-первых, это римские кавалерийские лагеря. У Штоффеля они показаны как обособленные и не привязанные к воде единицы, хотя совершенно понятно, что у них должна была быть связь с фортификациями Цезаря и через территорию каждого лагеря должна была протекать какая-то речушка, причем такая, какую галлы не могли отвести. Русла рек смещаются за столетия, поэтому мы не знаем, где именно возле Алезии две тысячи лет назад пробегала вода. К тому же аэросъемки показали, что римские фортификации были стандартными и все их ребра и линии стремились к прямой. Поэтому я придала лагерям прямоугольную форму, а не расплывчато-произвольную, как это делает Штоффель. Во-вторых, я все же думаю, что лагеря Ребила и Антистия замыкали кольцо римских фортификаций, а потому и нарисовала их именно там, где сочла правильным, несмотря на то что Штоффель изображает их далеко в стороне, создавая впечатление, что кольцо вообще не было замкнуто. Я не допускаю и мысли, что Цезарь мог так сплоховать. Заткнуть брешь лагерем (пусть уязвимым) там, где нельзя протащить сплошной вал, – это имеет смысл.

Что касается Аварика, то отклонений от общепринятого макета четыре. Во-первых, я не нашла причин не поднять перемычку между фланговыми осадными стенами на высоту этих стен, чтобы войска могли драться везде. Во-вторых, я решила, что осадные башни не должны лоб в лоб упираться в защитные. У битуригов, сидящих на рудных месторождениях, хватало железа, чтобы загородиться от римских башен железными щитами. А защитные башни полезней в других местах. В-третьих, я в два раза уменьшила количество крытых галерей, которые в существующих моделях помещаются за фланговыми стенами и не решают проблемы переброски войск на перемычку. Полагаю, что эти галереи служили защитой для тех, кто вел земляные работы. В-четвертых, я не нарисовала ни одного укрытия на штурмовой перемычке – не потому, что их там не было, а чтобы показать, какова она с виду сама.

О рисунках.