Тшай планета приключений.

Секретарь был явно недоволен: «Мы не закончили обсуждение другого вопроса. Синежадентному господарю необходима информация».

«Я дам окончательный ответ сегодня же, до наступления вечера».

Хельссе коротко кивнул: «Как хотите».

Экипаж уехал. Рейт и лохар остались на обочине. Рейт сказал: «Нет ли поблизости таверны? Мы могли бы поболтать за бутылкой вина».

«Я — лохар! — хрипло отозвался чернокожий старик. — А значит, не отупляю мозги и не опустошаю карманы выпивкой. Во всяком случае, не в первой половине дня. Но если вы мне купите копченую замскую колбасу или головку зельца, не откажусь».

«Сделайте одолжение».

Зарфо привел Рейта в продуктовый магазин; купленную еду они отнесли на стол в парке.

«Меня поразила ваша способность читать идеограммы, — сказал Рейт. — Где вы научились?»

«В Ао Хайдисе. Я работал на высекательной машине со старым лохаром — настоящим гением. Он научил меня разбирать кое-какие аккорды, показал, как штриховка соответствует частоте вибрации, как звучность тонов описывается формой нотации, как сочетание и значимость голосов речевого импульса обозначаются взаимным расположением элементов и жирностью штриховки. И аккорды, и символы вполне закономерны и осмысленны, когда к ним привыкают глаз и ухо. Но привыкнуть трудно, — Зарфо отхватил зубами большой кусок колбасы. — Не говоря уже о том, что ванхмены не одобряют и даже преследуют желающих научиться языку ванхов. Лохаров, начинающих хорошо подражать аккордам или разбирать символы, сразу увольняют. О, ванхмены — хитрые бестии! Встали стеной между между ванхами и остальными людьми, ревностно стерегут свои привилегии. Прохиндеи, лукавый народ! Женщины их чаруют странной красотой, как черные жемчужины — но жестоки, холодны и не склонны к амурным похождениям».

«Ванхи хорошо платят?»

«Как все — как можно меньше. Приходится брать, что дают. Если расценки на труд чрезмерно повысятся, они заведут рабов или начнут обучать пегих и лиловых — так или иначе. Тогда мы потеряем работу — а то и свободу, что не исключено. Так что перебиваемся, не особенно жалуясь, а как только хорошо научимся своему делу — ищем, где можно получше устроиться, переезжаем».

«Весьма вероятно, — сказал Рейт, — что приехавший со мной яо в серо-зеленом костюме — Хельссе — спросит вас, о чем мы беседовали. Может быть, он даже предложит деньги за информацию».

Зарфо откусил еще колбасы: «Естественно, я все расскажу, если он не поскупится».

«В таком случае наш разговор ограничится взаимными любезностями, — сказал Рейт, — и не принесет прибыли ни мне, ни вам».

Зарфо задумчиво жевал: «Какую сумму прибыли вы имеете в виду?»

«Не стану уточнять — в противном случае вы просто возьмете с Хельссе еще больше или попытаетесь выудить одинаковый куш у меня и у него».

Зарфо уныло вздохнул: «Вы очень низкого мнения о лохарах. Наше слово нерушимо, мы никогда не уклоняемся от условий сделки».

Они продолжали торговаться в более или менее дружеском тоне до тех пор, пока Зарфо не поклялся, за двадцать цехинов, хранить содержание разговора в строжайшей тайне — так же ревностно, как местонахождение тайника, где он прячет свои сбережения. Рейт уплатил двадцать цехинов.

«Вернемся на минуту к сообщению на языке ванхов, — сказал Рейт. — В записке упоминается о «руководителе группы». Нет ли в ней каких-нибудь указаний, позволяющих установить личность этого человека?»

Зарфо поджал губы: «Завывающий тон указывает на благородного человека высокого происхождения. Еще один почетный мордент может означать что-то вроде «превосходного человека» или «человека по вашему образу и подобию», «вашего типа». Не поддается точному определению. Ванх, читающий идеограмму, слышит в голове аккорд, стимулирующий визуальное представление со всеми существенными деталями. Таким образом, ванх формирует распознаваемый мысленный образ. Мне же идеограмма позволяет различить лишь приблизительные признаки, символические понятия. Не могу ничего больше сказать».

«Вы работаете в Сеттре?»

«Увы. В мои-то годы — и все еще бедняк: смех, да и только! Но я приближаюсь к цели, а потом — обратно в Смаргаш, в Лохару. Дом на лугу, молодая жена, удобное кресло у очага!»

«Вы работали в мастерских космодрома, в Ао Хайдисе?»

«Да, приходилось. Меня то и дело переводили из инструментального цеха на космодром — там я чинил и устанавливал воздухоочистители».

«Значит, механики-лохары владеют разнообразными навыками?»

«Само собой».

«Вы знаете механиков с большим опытом установки приборов управления и измерительной аппаратуры?»

«Конечно. И то, и другое — сложные специальности, требующие длительного обучения».

«Нет ли таких механиков среди лохаров, переехавших в Сеттру?»

Зарфо расчетливо посмотрел на Рейта: «Сколько, по-вашему, стоит такая информация?»

«Жадность до добра не доводит, — сказал Рейт. — Сегодня денег вы больше не получите. Могу купить вам еще колбасы».

«Пока хватит — может быть, потом. Вернемся к механикам: в Смаргаше живут десятки, даже сотни опытных механиков, отдыхающих после многолетних тяжких трудов».

«Поддадутся ли они искушению присоединиться к опасному предприятию?»