Тшай планета приключений.

Они взошли по извилистой тропе к мрачной груде каменной кладки, угрожающе молчавшей на холме. Пройдя через пронизывающий сыростью внутренний двор, они оказались в большом приемном зале. Любезное сердцу Наги Гохо добро — тяжелые скамьи и стол, ковры, гобелены, светильники на треножниках, блюда и вазы — уже покрылось тонким слоем пыли.

Рядом с приемным залом располагались спальни, пропахнувшие затхлой нестиранной одеждой и ароматическими притираниями. Труп наложницы Гохо лежал там же, где раньше его обнаружил Рейт. Из этой спальни делегация поспешила удалиться.

С другой стороны приемного зала находились кладовые, набитые огромным количеством награбленного добра — рулонами тканей, корзинами с выделанной кожей, поленницами ценных пород дерева, инструментами, оружием, утварью, слитками необработанного металла, бутылями с эссенциями и экстрактами, книгами с черными страницами, испещренными выдавленными коричневыми и серыми прямоугольниками (Аначо определил, что это производственные руководства ванхов). В отгороженной нише стоял сундук, наполовину заполненный цехинами. В двух сундучках поменьше хранились драгоценные камни, украшения, дешевые безделушки и побрякушки — барахло, натасканное без разбора. Члены совета, а также Траз и Аначо, взяли себе по стальной шпаге с филигранными головками и гардами эфесов. Бросив смущенный взгляд на Рейта, Траз облачился в плащ из тонкого золотистоохряного сукна и сапоги из мягкой черной кожи, надел чудесной работы кованый шлем из тонкой стали с расширявшимся вниз задним воротником, защищавшим шею.

Рейт нашел штук шестьдесят разряженных лучевых пистолетов. Аначо подсказал, что их можно было заряжать от аккумуляторов самоходных фургонов — о чем Нага Гохо, судя по всему, не догадывался.

Когда они вышли из угрюмого дворца, солнце склонялось к западу. Проходя через внутренний двор, Рейт заметил низкую дверь в глубокой нише. Навалившись плечом, он ее распахнул — перед присутствующими открылся крутой пролет каменной лестницы. Вместе со сквозняком снизу доносился зловещий запах плесени, гниения, отбросов, и чего-то еще — намек на сладковато-мускусную влажную вонь, от которой у Рейта мурашки побежали по коже.

«Темницы, — кратко сообщил Аначо. — Прислушайся».

В тишине можно было различить поднимающееся по лестничному проему едва уловимое урчащее бормотание. За дверью Рейт нашел фонарь, но никак не умел зажечь его. Аначо постучал по лампе сверху — она вспыхнула ярким белым светом. «Техника дирдиров», — объяснил он.

Готовые ко всему, Рейт и его спутники спустились по лестнице, вошли в помещение с высоким сводом. Траз, схватив Рейта за руку, показал вперед: Рейт увидел черную фигуру, тихо скользившую в густых дальних тенях. «Пнуме, — проворчал Аначо, поежившись. — Руины Тшая кишат ими, как трухлявое дерево — червями».

Высоко подвешенная лампа блекло освещала клети вдоль стен подвала. В одних лежали кости, в других — лохмотья разлагающейся плоти, в третьих — еще живые существа, издававшие звуки, доносившиеся вверх по лестнице. «Пить, пить! — стонали заключенные, волоча шаркающими ногами. — Дайте воды!»

Рейт поднес лампу поближе: «Часчмены».

Он наполнил жестяные миски водой из бака, стоявшего сбоку у входа, раздал их узникам.

Часчмены жадно выпили все до капли и настойчиво требовали еще. Рейт принес еще воды.

За толстыми прутьями клети у дальней стены томились две массивные фигуры с высокими коническими черепами.

«Зеленые часчи, — прошептал Траз. — Для чего они понадобились Наге Гохо?»

Аначо сказал: «Обратите внимание: они смотрят только в одном направлении — своей орды. Телепаты».

Рейт наполнил водой еще две миски, продвинул их в клеть зеленых часчей. Те медленно протянули толстые руки, взяли миски и высосали воду досуха.

Рейт вернулся к часчменам: «Давно вас тут держат?»

«Давно, ох, давно! — прохрипел один. — Не помню, сколько».

«За что вас сюда посадили?»

«Жестокость! За то, что мы — часчмены!»

Рейт повернулся к представителям горожан: «Вы знали, что здесь держат заключенных?»

«Нет! Нага Гохо делал, что хотел».

Рейт отодвинул засовы, открыл клети: «Выходите, вы свободны. Ваших тюремщиков нет в живых».

Часчмены боязливо выбрались наружу. Сгрудившись вокруг бака с водой, они снова стали пить. Рейт вернулся к зеленым часчам, чтобы рассмотреть их получше: «Действительно странно, очень странно!»

«Возможно, Гохо использовал их в качестве индикаторов, — предположил Аначо. — С их помощью он всегда мог знать, где находится их банда».

«Кто-нибудь умеет с ними говорить?»

«Зеленые часчи не говорят — только читают мысли».

Рейт повернулся к членам совета: «Пришлите сюда дюжину работников, перенести клеть на площадь».

«Вот еще! — возмутился Брунтего, серокожий. — Прикончить жутких тварей! И часчменов впридачу!»

Рейт бросил на него гневный взгляд: «Мы не спиногрызы! Мы убиваем только по мере необходимости! Что касается часчменов, пусть возвращаются в рабство или живут, как свободные люди — это их дело».

Брунтего разочарованно ворчал: «Если мы их не прикончим, они прикончат нас».