Цианид по-турецки

— Инесс меня давно просит привезти вас к обеду, вы же знаете, что она вас любит, — со скрытым упреком в голосе проговорил комиссар.

— Но вы ее хоть предупредите, — косвенно согласилась я.

— А вот сейчас и позвоню ей, — Эрик Катлер сразу взялся за телефон и вопрос был решен.

* * *

Нужно сказать, что симпатия у нас с Инесс взаимная. Жена комиссара — очень симпатичная и удивительно обаятельная женщина. С ней всегда интересно поговорить, она прекрасный и остроумный рассказчик. Однако есть причина, по которой я стараюсь не часто бывать в гостях у этой милой супружеской пары.

Инесс имеет опасное хобби. Опасное для женщин, вынужденных следить за своей фигурой. Сказать, что Инесс любит готовить, это не сказать ничего. Эта женщина на кухне творит чудеса. В столовой Катлеров можно набрать пару сотен граммов просто от запахов. Теперь вы можете понять и мои сомнения, и то приятное томление, которое появилось (вопреки всем сомнениям) в предвкушении предстоящего обеда.

— Наконец! — воскликнула Инесс, едва я переступила порог знакомой квартиры на улице Саваро, — иногда мне кажется, что ты меня избегаешь намеренно.

— И правильно кажется, — рассмеялась я, — только не тебя, а вот этих восхитительных запахов, которые тут же заставляют меня почувствовать, как я неуклонно прибавляю в весе.

— Ты это серьезно? — изображая удивление, Инесс даже всплеснула руками, — да тебя нужно год откармливать до нормального веса!

Я даже покраснела от этого несомненного комплимента, хотя весь этот диалог в различных вариациях мы повторяли почти каждый раз, как только я решалась испытать свою волю и свой желудок в столовой этого дома. Нам нравилась эта нехитрая игра, или забавный ритуал, так, пожалуй, будет точнее это назвать.

Я не стану описывать тот великолепный обед, который сотворила Инесс, поскольку не хочу оскорблять ее кулинарное чудо своим неумелым слогом. Но о результате не могу не сказать. Работать, и даже думать о работе, было просто невыносимо. Догадываюсь, что Эрик Катлер пребывал примерно в том же состоянии. Телефоны наши молчали, поэтому, не сговариваясь, мы перешли в гостиную и расположились там в мягких удобных креслах.

— Мы ведь можем и здесь обсудить положение дел, — словно оправдываясь, произнес комиссар.

— Разумеется, если нам будет не лень думать, — усмехнувшись, заметила я.

— Давайте попробуем.

— Давайте, — очень неохотно поддержала я инициативу комиссара, но он все же начал обсуждение фактов, накопленных нами за последнее время по делу, теперь уж точно ставшему общим.

— Как я уже вам говорил, мы теперь вряд ли сможем узнать, почему этот нелепый договор между фирмой «Монус» и Джоном Клайдом дожил до наших дней. Но появились обстоятельства, требующие и осмысления и некоторых дополнительных следственных действий.

— Вы говорите о смерти Питера Боулда? — уточнила я, скорее, чтобы включиться в разговор.

— Да, это событие мы можем обозначить как главное, — подтвердил Эрик Катлер.

— Но пока мы еще не можем назвать это убийством?

— Нет, хотя умер он очень уж некстати.

— Давайте пока не будем говорить о самой этой смерти, коль у нас нет о ней полного представления, или хотя бы медицинского заключения, — предложила я.

— Да, — согласился комиссар, — вернемся к этому вопросу после разговора с доктором Кранцем.

— Мне можно посидеть с вами? — спросила Инесс, входя в комнату, — или у вас что-то очень секретное?

— Никаких особых секретов, — ответил ей муж, — но тебе это может показаться скучным.

— Вот уж нет, — улыбнулась госпожа Катлер, — я услышала, что вы говорили об убийстве, это связано с ограблением склада?

— Мы как раз пока не знаем, было ли это убийством, — объяснила я, — да и утверждать, что смерть этого человека как-то связана с ограблением, мы тоже пока не можем. Скорее всего, он о нем не знал, об этом даже в газетах ничего не сообщалось. Но умер этот Питер Боулд именно в тот момент, когда я собиралась задать ему один очень важный вопрос.

— А кто этот человек? — спросила Инесс, поощряемая нашими объяснениями.

— Это страховой агент, который заключил двадцать лет назад тот самый договор, о котором мы так много думаем и говорим в последние дни, — ответил комиссар.

— Тогда действительно очень странная смерть.

— Да и сам покойный отнюдь не похож на расчетливого афериста, а вот в качестве жертвы вполне воспринимается, — добавила я.

После этого я рассказала Инесс все, что произошло сегодня в пансионе «Сиреневый уголок».

— По сути, о частной жизни этого Питера Боулда никто ничего толком и не знал, — неожиданно заметила жена комиссара.

— Это верно, — вынуждена была признать я.

— А ведь в его прошлом, или настоящем могут быть ответы и на те вопросы, которые волнуют вас, — продолжила свои рассуждения Инесс.

— И с этим можно согласиться, — поддержал ее муж, — но у кого мы можем получить эту информацию?

— Я бы на вашем месте поговорила с его врачом, такие люди часто откровенничают именно со своим доктором. Особенно, если выяснится, что он страдал какой-нибудь хронической болезнью, что вполне может быть, учитывая его возраст, ему ведь уж точно за сорок.