Цианид по-турецки

— Что ты можешь сделать? — спросил он. — Как ты можешь мне помочь? Ты не в состоянии открыть обычный дверной засов! Что уж тут говорить о двери этой темницы… — он усмехнулся с некоторой долей презрения. — Спасибо, Грильдриг, но, мне кажется, ты слишком самоуверен.

— Это вовсе не самоуверенность, — ответствовал я. — Конечно, мне не удастся отпереть эту темницу. Но, если бы, к примеру, вы заманили сюда тюремщика и отвлекли бы его разговором, мне, возможно, удалось бы завладеть ключом от темницы. Причем сделать это так, что ваш страж ничего бы не заметил!

Несмотря на полумрак, я заметил, как оживился Бедари.

— Правда? Превосходная мысль! — чувствовалось, что он шепот дается ему с большим трудом.

— Нет, — признался я. — То есть, мне бы, конечно удалось завладеть ключом. Но что бы мы делали, даже отперев эту дверь? Она ведь не единственная преграда на вашем пути к свободе. Нет, говоря о ключе и о тюремщике, я лишь хотел обратить ваше внимание на то, что некоторые вещи легко совершаются не силой, а ловкостью. И даже напротив — столь незаметный человек… незаметное существо, как я, способно совершить то, что не под силу обычному человеку. Так что — не задумывайтесь над тем, как я вам помогу. Главное — поверьте, что я способен это сделать. Если только, — добавил я после небольшой паузы, — если только вы в самом деле невиновны. И, уверяю вас, сам король своею волей распахнет эту дверь и освободит вас — едва убедиться в вашей невиновности. Его величество — воплощенная справедливость.

— Не сомневаюсь в этом нисколько, но только вряд ли я смогу его убедить в своей невиновности, — обреченным голосом произнес Бедари. — Все указывает на меня, как на убийцу.

— Но ведь вы не убивали? — спросил я.

— Конечно, нет! — горячо воскликнул Бедари. — Но как мне это доказать?

Я видел, что он совсем пал духом. Мне нужно было его подбодрить. И я рассказал ему об ужасных убийствах, осквернивших огромный храм в столице Лилипутии Мильдендо. И, разумеется, о той роли, уже известной читателю, которую сыграл я в раскрытии кровавой тайны. Наверное, я чрезмерно хвастал своими успехами. Но я должен был вселить уверенность в его отчаявшееся сердце, а сделать это оказалось не так легко. Юный гвардеец находился в том возрасте, когда человек во всем полагается на физическую силу. Поэтому Бедари не мог себе представить, что столь слабое существо, как я, «человечек», Грильдриг, в состоянии оказать ему помощь и спасти его от неминуемой смерти.

Признаться, я тоже испытывал определенные сомнения. Но — делать нечего. Забравшись в карман его камзола, я словно дал клятву. И отказаться от нее я не мог и не хотел.

— У нас не так много времени, — решительно сказал я. — Расскажите же, что произошло, и почему вдруг именно вас обвинили в преступлении.

После некоторых колебаний Бедари заговорил. Как уже известно читателю, молодой человек служил в королевской гвардии. На службу во дворец его рекомендовал некто Цисарт, служивший здесь уже не первый год и имевший чин фрисканда, что примерно соответствовало капитан-лейтенанту в европейских армиях. Цисарт, знавший Бедари с детства, предложил его командующему гвардии, и тот согласился. И происхождение, и таланты молодого человека вполне соответствовали требуемым.

С самого начала у Цисарта и Бедари сложились добрые отношения.

— Фрисканд Цисарт дал мне несколько уроков фехтования, — сказал Бедари. — Кроме того, с его помощью я всерьез изучал тактику и стратегию, а также другие науки, необходимые на военной службе.

Под началом фрисканда Бедари подготовился к экзамену на первый офицерский чин. Экзамен должен был состояться на днях, и у молодого человека не было никаких сомнений в том, что испытания он пройдет успешно.

— Однако вчера произошло нечто странное. Я только сменился из караула и пришел к себе в комнату. Со мною были несколько моих товарищей. Мы собирались сыграть в кости. И вот тут в комнату буквально ворвался Цисарт! — юноша помрачнел. — Клянусь тебе, Грильдриг, никогда я не видел его в таком состоянии! Рука его лежала на эфесе шпаги, и мне показалось, что он с трудом сдерживает ярость!

Цисарт обвинил Бедари в том, что тот распространяет клевету по его поводу.

— Будто бы я жаловался своим сослуживцам, что фрисканд требует с меня плату за нужные результаты испытаний! — видимо, воспоминание об этом до сих пор жгло сердце молодого гвардейца. Он вскочил и забегал по тюремной камере, так что я спешно забился в дальний угол — чтобы случайно не оказаться под его тяжелыми сапогами.

Впрочем, он быстро успокоился, вернулся на место и даже извинился передо мной за несдержанность.