ЦИФМИН

Коллеги перетекли от стола Петровой к окну, стараясь чуть пригибаться, чтобы их не было видно с улицы. За «маскировочной» елкой Жарков и Косинский со своим замом стояли рядом с Шумилиным, повернутым к зданию спиной (Петрова безошибочно узнала его по костюму). Быстрым шагом пересекли двор Пустохвалов и Кокорев, почти сразу за ними подбежал запыхавшийся Мелкунян. Круг сомкнулся плотнее, руководители отделов обступили начдепа и, судя по выражениям лиц, что-то внимательно слушали. Совещание оказалось недолгим: минут через десять Шумилин по очереди пожал собравшимся руки, и все разошлись. Сам начдеп при этом остался стоять во дворе.

«Неужели ему уже аннулировали пропуск? – подумал Федор. – Прямо как Сорокину когда-то. А казалось бы, начдеп…»

Увидев, что Пустохвалов с Кокоревым входят в здание, коллеги быстро расселись по своим местам. Куницын с понурым видом ушел в начальственный кабинет. Однако руководство не спешило возвращаться в офис. В кабинете царила тишина, все внешники застыли в тревожном ожидании. Федор с тоской смотрел в окно на одиноко стоявшего под елкой начдепа. Казалось, он растерял весь свой начальственный лоск и был похож на потерявшегося в лесу маленького пухлого гнома. Из Министерства вышла секретарша Шумилина, неуклюже спеша на каблуках и в юбке-карандаше, подошла к начальнику и отдала его большой портфель из коричневой кожи. Шумилин по-отечески обнял ее и понуро направился к выходу из двора.

– Я сейчас вернусь, – сказала Надя Петрова и вышла из кабинета.

Федор увидел в окно, как она выскочила из здания, на входе чуть не сбив с ног секретаршу, и побежала к въездным воротам, за которыми минуту назад скрылся Шумилин.

* * *

Кокорев с Пустохваловым вернулись в офис только под конец рабочего дня и тут же поручили Неделину и Петровой до утра составить письмо-жалобу разработчикам на неправомерные действия «Управленца». Остальные коллеги уже ушли домой, а начальство все еще продолжало инструктировать Петра и Надю за закрытой дверью.

Поздно вечером, к огромному удивлению Федора, ему впервые в жизни позвонила Петрова. Надин голос звучал устало.

– Федя, дорогой, извини, что дергаю, но нам тут очень нужна твоя помощь, – начала она без лишних прелюдий. – Мы с Петей составили это гребаное письмо, но у нас уже у обоих плывет мозг… Ты не мог бы его посмотреть? А то ты же знаешь Виталика, если там что-то не так, он нас завтра поедом съест… Я тебе сейчас кину фото?

– Да, конечно, присылай. Я, правда, уже немного выпил… – Федор покосился на бутылки из-под пива, стоявшие возле телевизора.

– Спасибо огромное тебе, Федечка! А то, что выпил, это даже лучше, трезвым это говно читать невозможно, ха-ха. Отправила!

Смартфон Федора завибрировал, сигнализируя о пришедшем сообщении.

– Ага, получил. Я перезвоню тогда, как прочитаю.

– Спасибо, спасибо, спасибо!

Федор открыл фотографию письма и приблизил текст. Жалоба была написана в традиционном для Министерства зубодробительном стиле, но основная мысль была ясна: Шумилин якобы действовал в рамках должностных инструкций, соответственно, ни о каком нарушении не может быть и речи, налицо программный сбой. «Интересно, у разработчиков не вытекут глаза от нашего канцелярита?» – подумал он.

Дочитав письмо, Федор набрал номер Петровой.

– Слушай, ну, вроде все норм, Пустохвалову должно понравиться. Замените только там пару формулировок. «Просим Вас незамедлительно осуществить проверку адекватности работы суперкомпьютера «Управленец-Держава 3000» – так точно не стоит писать, будто мы им ставим ультиматум. Лучше что-то вроде: «В связи с описанными выше обстоятельствами просим Вас проверить функционирование соответствующих систем суперкомпьютера…» и так далее.

Надя что-то одобрительно промычала, Федор слышал быстрое шуршание шариковой ручки по бумаге.

– И добавьте обязательно фразу: «В случае обнаружения сбоя в работе «Управленца» просим Вас отменить решение о начале внутреннего расследования против Шумилина Е. М. и временном отстранении его от должности Директора департамента организационного обеспечения и анализа Министерства», – иначе, как мне кажется, они просто не поймут, чего мы от них хотим. Ошибку, может, и устранят, хотя, между нами, я сильно в этом сомневаюсь, а Шумилина не восстановят. И еще, это… я, конечно, не знаю, но, может, про сбой кодировки все же не писать? Все-таки мало ли что, неизвестно, как Он отреагирует…

– Федя, боюсь, эту часть как раз придется оставить: Виталий сказал, что нам терять нечего и мы идем ва-банк…