Цифровое Чистилище

Пометка красным: информация секретна! Официально убежища рассчитаны исключительно на добровольно подписавшую бумаги фокус-группу.

Широкая сеть гражданских убежищ охватывает территорию Мексики, США, Канады. И даже будущие территории Континентального Союза Свободных Государств (КССГ), а именно Россию. Сноска по ЗСПД на территории России: но лишь в перспективе. По факту под активное строительство попадают лишь земли близ «торговых маршрутов» идущих от Берингова тоннеля. Или как их в будущем назовут журналисты – «Дороги жизни». За счет этих шагов у Дилана получается снизить поток эмиграции и частично успокоить общественность.

Февраль 2073

В центре Мадрида и Берлина одновременно происходят подрыв кустарных ядерных бомб. Ответственность за теракт берет ряд радикально-фундаменталистских исламских течений. Столицы Испании и Германии считаются безвозвратно утерянными. Пометка: развить до главы «Черный снег».

Март 2074

США обвиняют Китай в промышленном шпионаже, но отказываются называть, что именно было похищено. В Чикаго происходит вспышка неизвестной болезни, люди массово покидают город, в штатах, граничащих с Великими озерами, объявляется карантин. Штат Нью-Йорк входит в их число. Экстренным решением правительства президент объявляет город Нью-Йорк и прилегающий к нему Лонг-Айленд «51-м штатом Америки»24. Шестидесятым, если рассчитывать по счету и учитывать разбитую на штаты территорию Мексики и Канады. Решение президента вызвало массу протестов среди жителей штата Нью-Йорк, так как столь резкие изменения могут повлечь серьезные экономические последствия.

Июль 2074

Исправительная Гильдия Америки (ИГА) выкупает у штата Мичиган город Чикаго (при поддержке правительства) и преобразует его в первый город-тюрьму.

Выделить красным: закрытая территория №1 – Чикаго.

Ноябрь 2074

Последствия обмена ядерными ударами между Индией и Пакистаном. Независимая группа экологов из Бостона бьет тревогу – мир охватывает паника. Торговая война между США и Китаем достигает своего апогея, Россия закрывает границу с Китаем и прекращает торговые отношения (поставки нефти и газа).

Декабрь 2074

В США появляются первые лагеря с незаконно-эмигрировавшими китайскими гражданами. Вводится политика тотального контроля населения и слежки.

Скрип стула, усталый вздох.

– На сегодня, пожалуй, всё, который час? Боже, уже три ночи, – звук поставленного на стол бокала, сопение, кашель.

– В заключение вспомню слова Жана Бодрийяра – «Чтобы победить террор, государству самому необходимо было бы взять его на вооружение. Ввести тотальный контроль на всех уровнях власти. Если такова цена безопасности, то так ли мы ее жаждем?»25

Запись остановилась, продолжилась на новом отрывке. Эндрю поставил диктофон на паузу, отмотал назад.

«Если уж Большой Би взял перерыв, так чем я хуже?» – внес последние мысли в блокнот и отложил в сторону. Окинул номер взглядом, задержался на полупустой бутылке крепкого.

– Да уж, всего пару пива, кажется, я себя вновь обманул, – включил на пейслайн «Криденс», вернулся к наработкам.

Ушла очередная пачка сигарет и остатки виски. Решил сделать перерыв. Опустил голову на подушку и не заметил, как провалился в сон.

Глава 7 Что не дом, то у дороги

Зеленая лужайка, дерево, дом, качели. Он подходит ближе, она смотрит на играющих у качелей детей. Оборачивается, знакомый образ. Делает шаг, садятся вместе на лавку. Касается руки, она улыбается. Смотрит на него, склонив голову набок. Миндалевидные глаза, полуулыбка. Его отвлекает шум позади, оборачивается. Она уже на лужайке, жестом зовет за собой. Вновь этот шум, и он вновь оборачивается.

Проснувшись, Эндрю резко сел в кровати, всё тело в поту. А из пейслайна звучало:

«Ты была рождена, чтобы быть моей.
И я был рожден, чтобы быть твоим, детка».

Пошарил рукой в поисках телефона, сбил пустую бутылку с тумбы.

Опять этот сон!

– Чертов сон, – он сидел на краю, в голове загудело. – Твою мать, у него что, график? Что я не отпустил? – обхватив голову руками, помял шею, выпрямился. – Да всё ты отпустил. Всё, кроме того что было надо.

Покопался во внутреннем кармане куртки, выудил бумажник, достал ее фото.

– Какая же ты моя? – он пересилил себя, убрал фото. – Сука ты, лживая сука! – хотел запустить бумажник в стену, сдержался. – Да, так и есть, – обхватил голову руками, – но и ты не чист.