Цифровой, или Brevis est

— Ну, молодец, молодец… Я не сомневался, что у тебя получится. Ну, почти не сомневался. Браво, браво, ты нас всех посрамил…

Отец на мониторе мерил кабинет шагами. Девица с острым носом полулежала в кресле в соседней комнате — все собрались вокруг, отпаивали ее валидолом, обмахивали бумажками и давали ценные советы. Два монитора, две локации.

Арсену тоже было плохо. Хуже, пожалуй, чем девице.

…Он был в голове собственного отца!

Максим ему подсобил в решающий момент. Максиму нечего делать в папиной голове. Арсену там тоже нечего делать. Цветокоррекция — процесс, когда одни образы в памяти делаются ярче, а другие — искусственно тусклее. Простая работа в фотошопе. Только вместо картинок — человеческое сознание. Папино. Какое счастье, что Арсен почти сразу все забыл — у него нет в голове ячеек… Нет устройств, чтобы хранить информацию в таком формате. И не надо.

— Мне, честно говоря, эта его фифа не понравилась совершенно, — озабоченно говорил Максим. — Типичная хищная киса, такой, знаешь, агрессивно-бабский тип… Все, ты ее отвадил навеки. Угрызения совести у него будут, но тяжелого комплекса вины — нет. А зачем нам тяжелые комплексы?

Он поднес чашку с водой Арсену под нос:

— Выпей.

Арсен хлебнул. Потрескавшиеся губы впитали воду, как почва в засуху. Утоление дикой жажды — вот радость для человека, и ведь каждому доступна, каждому.

— Максим, — Арсен прокашлялся. — Я что, сидел, уставившись… как зомби?

— Как очень увлеченный игрой человек. Сознания при визуализации ты не терял и терять не должен. В этом нет ничего неестественного: когда ты читаешь интересную книжку… я понимаю, что это в прошлом, но ты ведь читал, когда был младше? Когда ты читаешь книжку, ты можешь забыть, что находишься в метро. Можешь проехать свою остановку. Но при этом ты остаешься собой, дышишь, перевариваешь накануне съеденный бутерброд, и, если что-то случится рядом — пожар! — ты моментально бросишь это увлекательное занятие и вернешься из грез в реальность. Ну-ка, посмотри на меня, — Максим оттянул ему нижние веки. — Ну, держись, держись. Психика твоя, никуда не убежишь, — подростковая, со всем букетом. И вестибулярный аппарат… м-да. У меня на тебя целое дело заведено, после тренинга-то. Знаю твою психо-физиологическую конфигурацию почти как свою… шучу. Ты как?

— Спасибо, — сказал Арсен, отдышавшись. — Теперь… все будет… хорошо, да?

х х х

Ту безумную манипуляцию он помнил урывками. Лицо «фифы» не мог восстановить перед внутренним взглядом, зато помнилась пятого размера грудь, впалый живот, пупок с колечком и… Нет, нельзя лазить сыновьям в головы отцов; нельзя даже с благими намерениями.

Он добился, чего хотел. Максим хвалил его, это было приятно, от похвал даже кружилась немного голова. И одновременно не оставляло чувство, что жизнь разделилась на две половины: до того, как он влез отцу в голову, и теперь, после манипуляции. Теперь он не может смотреть на папу прежними глазами.

Вспоминались урывками давние праздники, отец шел сквозь толпу, неся трехлетку на плечах. Арсен сидел, сжимая ниточку шарика, и был как человечество на плечах титана: внизу великан с широченными плечами, над головой синее небо и красный шар, тянущий вверх, будто мечта о будущем. Арсен помнил сладкое чувство влюбленности: мой папа выше всех, мой папа самый лучший.

А теперь он вырос и повзрослел, но как-то рывком и как-то неожиданно. Нет, нельзя сыновьям лазить в головы отцов…

В пятницу вечером родители пошли в ресторан.

Арсен проводил их до двери и потом глядел в окно, как они уходят. За день отец дважды сказал маме: «Я тебя люблю». И дважды встроенная в Арсена программа-распознаватель подтвердила: «Правда».

Глава пятая «ВЛАСТЬ СЛОВА» И «ЧИКСЫ»

— …Видишь курсор? Четко видишь?

Никакого курсора на большом мониторе, конечно, не было. Курсор надо было представить. И вообразить, как он управляется мышью с отрезанным штекером. Это было труднее, чем под закрытыми веками видеть иконки и кнопки. Но с каждым разом и это удавалось все легче.

— Видишь, идет дедушка к молочному отделу… Пусть возьмет сметану!

Арсен сдавил мокрой ладонью мышку. Старик шел, в левой руке держа решетчатую корзину супермаркета, а правая, морщинистая правая рука была свободна. Вот курсор… Курсор на правую руку… Давай, старичок, тебе надо взять сметану. Необходимо. Что, не собирался? А придется. Давай, бери, сметана свежая…

Какие деньги вкладываются в рекламу, какие усилия, чтобы покупатель сделал чужой выбор, приняв его за свой! Как много значит совет соседки: обязательно возьмите сметану «Светоч», она как домашняя и совсем не дорогая… Как много зависит от случайности, от положения пакета на полке, от настроения, от привычки…

Одно движение мыши.

Есть. Он берет сметану. Он вертит ее в руках, еще не зная, зачем взял. Кладет в корзину. Покорно несет на кассу.

— Хорошо. Попрактикуйся дома.

— С чем?!

— Телевизор включи, какую-нибудь прямую трансляцию. Да хоть новости.