Циян. Сказки тени. Том 1

– Это я не сниму. Что ж… Придётся нести тебя братцу. Милая работа, Первая, – Оэ склонился к Тао, проверяя, не сделали ли с ребёнком то же, что и с ним. Повертел его мордашку во все стороны и, оставшись довольным своими выводами, поклонился всем трём Старшим.

– До следующей встречи, Старшие.

– Проваливай, – хмыкнул Заан,.

Оэлунн не стал с ним пререкаться и потащил мальчишку за собой невидимой силой, для удобства подняв в воздух, но совершенно не заметив, что держит Тао кверху ногами.

«Думаешь, оно того стоило? Могли бы убить», – Цен всё ещё не был уверен в том, что Заан принял верное решение. Хотя кто он такой, чтобы спорить с решениями Третьего?

«Может выйти что-то действительно интересное», – отозвался в сознаниях асур шепоток Иды.

«И уж точно то, что добьёт Юнсана. Какая глупость», – судя по тому, что у Заана дрогнули губы, он был просто невероятно доволен.

***

Конечно, брат уже успел примчаться. Бездна подери его скорость, когда Юнсану что-то нужно. Оэ стоило только вылететь из Сораана, игнорируя писк за спиной, как его уже встречали дэви. Столько вопросов, столько слухов – он почти слышал их и уж точно видел белое лицо братца. Приземлившись прямо перед подоспевшим отрядом, Оэ обернулся, поправляя светлые волосы. Их часто принимали с Юнсаном за близнецов. Да что говорить: ему самому часто казалось, что они должны были ими родиться. И сейчас один «близнец» даже не спрашивал. Он просто смотрел с тем видом, который не сулил ничего хорошего.

– Что ты там забыл, Оэлунн? – не выдержал один из дэви, и Оэ ждал этого вопроса. Немного интриги – ну разве не весело?

– Вот это, – туман всё ещё клубился вокруг дракона после обращения, и по щелчку пальцев из него вылетел Тао, растерявший в коротком полёте все крики. Полетел мальчик прямо в Юнсана, и лун-вану ничего не оставалось, кроме как поймать птенца, невольно опешив от того, что Тао продолжал висеть в воздухе головой вниз. Оэ лениво наблюдал, как его брат переворачивает жертву обстоятельств, как напряжённо проверяет заговорённую цепь и стягивает её, шепча что-то под нос. Вот Тао пытается что-то объяснить, но замолкает, поймав полный тихого гнева взгляд Юнсана. Кажется, кого-то ждёт тяжёлый разговор, и этот «кто-то» – не только Оэ.

– Как ты это сделал?

– Что сделал? – он улыбается, подходя к брату. – Юнсан, ты согнал сюда всю армию. Несложно убедить врагов разойтись мирно. Хотя убеждать у меня всегда получалось лучше, правда?

И пусть делает с этим, что хочет. Тонкие пальцы сжали плечо Юнсана, и ему даже стало весело от того, как горят глаза братца. Сейчас у лун-вана будет много забот, они оба это знают. Пусть теперь отводит армию и допрашивает своего Тао – это даст Оэлунну время. Потому что нужно где-то найти перчатки, пока пятна не стали заметными. И проследить за тем, что будет дальше. И как.

Преобразования. Третий отвечает за преобразования, это он знал. Во что же преобразит кровь такого асуры его, Оэлунна?

Оэлунн ускорил шаг. В любом случае, повод для столкновения исчез, и сегодня всё закончится для Юнсана хорошо. Отойдя подальше и игнорируя ропот сородичей, Оэ обернулся, смотря на Сораан. Кости отца отполировало время, ветер играл с лентами. Не сегодня. Он не готов видеть останки брата у других ворот города асур. Интересно, сколько новых слухов зашепчут о нём? Хотя, нет, не интересно. Скоро вечер, скоро звёзды.

Глава 19. Письма

Рассвет всё не наступал. Мучительно долго тянулось время, и Кан, стиснув зубы, следил за месивом у стен форта, что безуспешно пыталось пробить защиту. Ни о каком сне в эту ночь не могло быть и речи – он знал, что солдаты тихо переругиваются внизу, и понимал, что для них такое Шествие было в новинку. Нельзя позволить себе расслабиться: он сам должен контролировать происходящее, а если печати отца окажется недостаточно, то тогда… Что тогда? Всю жизнь Шествие было для него не более чем дурной ночью, но сейчас юноша невольно думал о том, через что вынуждены проходить каждый год обычные люди. Солдат Канрё можно было убить, а то, что копошилось под стенами, не знало усталости, не знало смерти и следовало за одним только голодом. Демоны не страшились стали, их не останавливали ни огонь, ни мечи. Впервые в жизни Кан задумался о том, почему люди боятся его отца, способного подчинять подобных тварей.

А чудовища карабкались друг по другу, выли, рычали; он слышал треск костей и чавканье, точно они от безысходности пожирали друг друга, отрывая куски от своих же собратьев. Солнце всё не возвращалось. Синяя дымка рассвета уже окружила Илао, и Цинь устало посмотрел вдаль. Снег и холод. Пустыня, не терпящая людей, на границе которой стоял их одинокий форт. Хотелось домой, к безобидной суете и тёплой постели.