Цикорий

Пробыл в бору он до самой темноты. Потом отправился назад. В лесу подобрал обломок сухой толстой ветки. Пройдя через рощу, прислушался. Не услышав подозрительных шумов, осторожно двинулся, огибая село. Луна спряталась за тучку. Вот они огороды, на место которых в будущем продвинется кладбище.

 Задачу свою он выполнил. Оставалось отыскать хронодыру и попробовать попасть обратно в своё время. Пока брёл в темноте, несколько раз приходила в голову мысль: а вдруг не получится? При этом его обдавало жаром, словно в бане, когда от выплеснутой на каменку из ковша воды ураганом вырывался пар. Но он отгонял от себя мысли о неудаче.

Непривычно видеть, что в селе многие избы тускло светились окнами, другие были темны.  До электричества ещё дело не дошло. В нескольких больших домах окна освещались довольно ярко, видимо там стояли лампы-трёхлинейки.

Ага, вон тот дом и огород. Вася подкрался к ограде из плетня, примял ногами осторожно крапиву и лопухи по сторонам. В доме ещё светилось окошко. Решил подождать, когда хозяева лягут спать. Сел на сорванные листья лопуха, привалившись к плетню. Постепенно задремал.

 Тишина не нарушалась, а подчёркивалась, оттенялась безумолчным стрекотаньем кузнечиков. Будто огромный ансамбль исполнял своеобразную музыку. Да ещё собаки в деревне кое-где брехали от скуки. Непонятно, сколько времени он пребывал в дрёме. Разбудили его комары. Обрадованные поживой, они начали его атаковать, не испытывая никакого почтения к путешественнику из будущего.

Занявшись уничтожением кровопийцев, Вася отвлёкся от дум о том, сможет ли он попасть в своё время. Вот уже и луна выплыла из-за тучи и с насмешкой наблюдала за неравным боем человека с полчищами кровососов. Удивительно, что в ту ночь, когда Василий попал в прошлое, комаров не наблюдалось.

Устав сражаться с комарами, встал, заглянул за ограду. Свет в доме потушен, соседние избы также утопали во тьме. Пора отправляться на поиски хронодыры. Перелез через плетень. Присел, прислушался, закрывая лицо от комариных атак. Всё тихо. Двинулся в полусогнутом состоянии по направлению к колодцу.

Подойдя к источнику влаги, вновь присел. Огляделся. Тишина. Вспомнилось вдруг, что на гербе Екатеринбурга изображены плавильная печь и колодец. Точнее, вход в шахту в форме колодезного сруба. Символично. Вот бы сейчас через колодец попасть сразу в Екатеринбург и отправиться к Тане. Правда, там колодец с воротом и двумя рукоятками, а здесь колодчик-журавль. Промелькнули эти мысли и исчезли. Надо действовать. Собаки, кажется, у хозяев нет, слава богу. Вася снял крышку колодца, аккуратно положил на траву. Верёвку заранее припас, взял из дома и обмотал ею тело под рубахой. К сухой ветке, подобранной в лесу, привязал конец верёвки. Другой конец намотал на руку. Положил палку поперёк сруба колодца и стал спускаться. Отпуская понемногу верёвку, упирался руками и ногами в стенки. Вот как раз то расстояние, где должна быть дыра сбоку. Ногой нащупал её. Подёргал за верёвку, ветка слетела сверху. Улики не надо оставлять. Спустился пониже, просунул в отверстие руку, отгрёб землю в стороны, всунул голову и затем протиснулся в щель. Работая локтями и коленями, прополз немного. Земля посыпалась ему за ворот рубахи. Послышался звон в ушах, перед глазами сверкнуло. Голова закружилась.

Показалось, что на миг потерял сознание. Когда очнулся, обнаружил, что находится в яме. Василий поднялся и выглянул наружу. Стояла ночь, но очертания предметов угадывались. Вокруг него уже находился не огород, при свете луны виднелись холмики и кресты. Он попал обратно! Путешественник во времени поспешил выбраться из ямы и отойти от неё. Ему хотелось кричать от радости. От пережитых волнений ноги у него ослабли, он сел возле какой-то оградки и провалился в сон.

Проснулся Коробов очень рано. Солнце ещё не появилось, но уже заметно посветлело. Какие-то пташки приветствовали уход темноты первыми трелями. Присмотрелся и на дереве заметил коричневато-пёструю пташку с золотистыми головой, грудкой и брюшком. Будто крохотное солнышко. Овсянка! Самец овсянки вовсю заливался, словно обращаясь к нему: «Жизнь – жизнь – жизнь – здесь – твой миир!»

Потянувшись, встал, огляделся. Чтобы удостовериться, прошёлся вдоль могил, вглядываясь в фотографии усопших, прикреплённые к памятникам.

Знакомые люди. А вот и усыпальница прапрадеда! Он вернулся! Удалось! Ура! Ликованию его не было предела. Ходил и вглядывался в оградки, фотоснимки. Сердце прыгало как мячик. Даже застыдился: люди на кладбище скорбят, печалятся, грустят… А он от радости готов в пляс пойти. Вернулся к могиле Герасима Ивановича, сел на лавочку. Повеяло утренним холодком. Он обхватил себя руками, прилёг. Голова затуманилась. Проснулся уже от солнечных лучей, которые от тёплой ласки начали переходить к лёгкому жжению.