Цилиндр

Б е т т и н а. Мы вам все объяснили.

А т х и л и о. Но ведь она разделась! А вам лучше знать, что пред­ставляет собой ваша жена в раздетом виде. Неужели из-за ваших идиотских трюков я должен заработать кровоизлия­ние в мозг? У меня семь сыновей, столько же невесток в двенадцать внуков! Когда вся семья собирается вместе, для каждой из этих двадцати шести душ видеть меня праздник. Моя жизнь в ваших руках: не губите меня. К ста тысячам лир я прибавлю еще двести тысяч, и вы остаетесь в этой квартире, а я — на этом свете, к радости моей родни.

Агостино. Триста тысяч лир... (Вопросительно смотрит на Беттину.)

Беттина (недоверчиво). Триста тысяч... (Потрясенная, смот­рит на Агостино.)

А т т и л и о. Сто тысяч наличными и чек на двести тысяч. Чтобы не было никаких сомнений, я его подписываю и кладу на стол, а кто-нибудь из вас идет в банк и получает по нему деньги: чек на предъявителя. (Вынимает из бумажника чек, подписывает и кладет поверх лежащих на столе денег.)

Воцаряется растерянное молчание. Агостино и Беттина смот­рят как завороженные на стол. Рита, кусая в кровь тыль­ную сторону ладони левой руки, устремляет взгляд на му­жа, пытаясь предугадать его реакцию.

Родольфо (правильно оценив значение »того молчания, в осо­бенности молчания Агостино и Беттины, ледяным тоном, скривив губы, обращается к ним). Ну? Дон Агостино... Дон­на Беттина... Что вы на это скажете?

Агостино (не сводя глаз с денег). А что мы можем сказать?..

Беттина (отряхивая легкими движениями платье — сначала на груди, потом рукав). Это дело тонкое... Тут, конечно... не нам, а вам.»

Родольфо (подпрыгивает как ужаленный и в истерике начи­нает метаться по комнате). О-о-о! Да вы что, рехнулись? Ка­кого решения вы от меня дожидаетесь? Что я должен сде­лать? Ваять собственную жену и уложить в постель с этомноя

типом? Гады! Сволочи! Будьте вы прокляты! И дин Агостн* во хорош: молчит! Донна Беттнна — молчит! Еще бы! Ведь дон Агостино убежден, что пятнадцать ничтожная цифра, а донна Беттина отлично знает, что можно начать с одного и спокойно дойти до восьмидесяти с лишним... Все только и ждут, чтобы этот осел наставил мне рога. Кто, по-вашему, должен вышвырнуть его за дверь? Если его не выставите вы, это сделаю я, но для начала я проломлю ему череп!

Со стороны балкона в комнату заглядывают несколько жителей переулка и человека два прохожих; пред' варителъно кто-то из них толкнул балконные двери, и они приоткрылись.

Женщина. Донна Бетти, что случилось?

Мужчина. Дон Агостй?..

Беттина. Ничего-ничего... Ровным счетом ничего. Агостй, за­крой балкон.

Родольфо. Как бы не так! Наоборот, откройте настежь. И вход­ную дверь тоже. Пусть все знают, что происходит в этом доме. (Подбегает к входной двери и распахивает ее,) Так будет лучше: вход свободный! Подобные вещи не решаются при закрытых дверях. Этак недолго опорочить порядочную женщину и возвести напраслину на мужа: кто-то чего-то недослышит, а ты доказывай потом, что ты не верблюд. (Под -пяв голову к балкону) Подходите ближе, не стесняйтесь! Полюбуйтесь на этого старого сумасшедшего, который хочет переспать с моей женой.

Аттилио. К вашему сведению, я вошел сюда не через балкон; к тому же меня пригласила в дом ваша жена, заранее об­говорив со мной цену за вход. Вам угодно посвятить всех в ваши личные дела? Тем хуже для вас, мне же от этого ни холодно ни жарко.

Несколько человек — соседей по дому — собралось н& площадке перед входной дверью; одновременно прибави­лось народу перед балконом.

Аттилио. Из того, что вы говорили, вы правы в одном. Вы сказали: «Полюбуйтесь на этого старого сумасшедшего». Так оно и есть: я сошел с ума. Я сумасшедший! Я сошел с ума!

Толпа перед балконом и перед входной дверью. Развязно смеются и выкрикивают: «Старый сумасшедший!..», «Старый сумасшедший!»

Товар полюбится — ум расступится. Только что я предлагал триста тысяч лир; если этого мало, я готов предложить пол­миллиона.