Цион

– Я не спросила самого главного. Как ты себя чувствуешь, дорогая Тесса?

Госпожа ла’Сура потянулась за шпажкой с овощами и наколола кончиком еще и сыр.

– Я хотела бы знать, куда я попала.

Госпожа ла’Сура моргнула, как будто я сказала какую-то непристойность, но быстро расплылась в улыбке:

– Видимо, чувствуешь ты себя неплохо, если тебя волнуют такие вопросы. Что ж, дорогая моя, ты больше не в Ционе.

– Но я видела высотки…

– Успела прогуляться по саду, я слышала. Да, Тесса, этот город тебе, безусловно, напомнит Цион. Чуть позже, когда ты окрепнешь, я обязательно устрою тебе экскурсию. Но одного взгляда на здания тебе, наверное, хватило, чтобы найти сходство с Ционом. По правде говоря, не просто с Ционом… Со всей Арционной. Ведь Полис строили по ее образу и подобию. Хотелось, так сказать, воссоздать любимое и утраченное.

– С Арционной?

– Арционна, дорогая Тесса, – так звали старую столицу нашей старушки империи. После… некоторых треволнений, – ла’Сура кашлянула, – от столицы осталось немного. А то, что осталось, было, конечно, не очень пригодно к жизни… Остатки города щедро передали под резервацию.

– Цион, – прошептала я.

– Да, дорогая Тесса, Цион. Не помню уже, кем был тот шутник, который определил название… Но ему, видно, по душе пришлась ирония: отрезать от старого наименования начало и конец под стать самому городу. Ведь уцелела разве что треть… Ну а Полис, если тебе интересно – а тебе, конечно, интересно, – Полис назван словом из старого языка. И значение у него очень емкое. Я бы сказала, изначальное. «Город». Просто «город». Ведь если есть Полис, зачем другие города?..

Ида выставила на столик бокалы с напитками, но я на них даже не посмотрела. И на еду я взглянуть не могла. А вот ла’Сура с интересом копалась среди закусок, переворачивая и крутя в пальцах одну за другой. Переложила себе в тарелку три кубика белого сыра и два ломтика мяса, потом подумала и добавила туда же одно за другим три пирожных.

– Вы Новая? – спросила я.

Ла’Сура замерла, не донеся пирожное до рта, а потом расплылась в широкой улыбке.

– О, дорогая Тесса, я и не думала, что ты информирована настолько. По правде говоря, это довольно опасное упущение Смотрителя, но если брать в расчет хотя бы то, где ты побывала до Полиса… Что ж. Закроем на это глаза. Ты исключение. Ну и, в конце концов, здесь бы тебе все равно пришлось узнать все от и до. Да, милая Тесса, я Новая. И… – Ла’Сура шутливо втянула голову в плечи. – Я только сейчас поняла, что так и не представилась. Позволь исправить это непростительное упущение. Меня зовут Нира ла’Сура, и… Если уж говорить начистоту… – Ла’Сура кашлянула. – Что ж, Тесса… Я твоя бабушка.

Глава 32. Дорогая Тесса

– БАБУШКА, – ЭХОМ ПОВТОРИЛА Я.

– На самом деле прапрапрабабушка, но, думаю, это сейчас не так уж и важно. Самое главное – мы с тобой, Тесса, семья. И поверь мне, для Новой, коей я являюсь уже больше полутора веков, это заявление стоит немало. Новые, видишь ли, одарены долгой жизнью, но лишены возможности продолжать род. Я, к счастью, успела выйти замуж и родить дочку еще до процедур и до… – Ла’Сура опять кашлянула, как, видно, делала всегда, употребляя эвфемизмы, – треволнений. Увы, я потеряла контакт с дочерью, когда стали возводить стены вокруг резерваций. Она к тому времени уже выросла и, к сожалению – или теперь уже к счастью, – не поддерживала общепринятых взглядов. От улучшений она отказалась. Полису она предпочла резервацию.

– С чего вы все это взяли? Что мы с вами родственники?

– Видишь ли…

Ла’Сура встала, пересекла гостиную и сняла с полки пухлый альбом. Вместе с ним она положила на столик передо мной уже знакомую мне фотографию мамы. Скомканная и расправленная – это точно была та самая карточка, которую мне отдал ли’Бронах. Видимо, ла’Сура вытащила ее из моего старого платья.

– Надеюсь, ты не против. Думаю заказать для этой карточки особую рамку. Повешу ее прямо здесь, в гостиной.

Я сжала зубы. Ла’Сура даже не спросила, может ли она у меня забрать эту фотографию. «Не против…» Конечно, против!

– А теперь открой.

Она кивнула на альбом.

– В моих апартаментах в Золотом квартале было больше фотоальбомов, но после… э-э-э… треволнений я смогла забрать не много.

Я украдкой погладила мамину фотографию. Обязательно ее заберу отсюда, нечего ей тут делать. Потом открыла пухлую книжицу. Сердце екнуло. Я переводила взгляд с первой карточки в альбоме на измятую фотографию мамы, а потом обратно и, кажется, видела одного и того же человека.

– А здесь, дорогая Тесса, я сама. – Ла’Сура села в свое кресло и вернулась к тарелке с закусками. – Фотография довольно старая. Мне двадцать три. До моей операции и до… э-э-э… треволнений еще целых полвека. Можешь листать дальше.

Я перевернула страницу. Еще одну и еще. Одно и то же лицо. Лицо, до ужаса похожее и на мамино, и на мое.