Цион

Я нехотя открыла глаза. Она смотрела на меня мягко и как-то осторожно.

– Тесса… – Она сделала паузу, словно колеблясь. – Что, если я скажу тебе, что… что твоя мать жива?

Я уставилась на ла’Суру как на помешанную:

– Я была на церемонии прощания. Я поставила урну с ее прахом…

– Ты ее видела? Твою маму?

– Нет, но…

Я вдруг прикусила язык. Не видела. Не видела! Ни в лазарете в тот несчастный день, когда медсестра все будто бы перепутала и не сообщила мне о кончине пациентки, ни после, во время прощания. Конечно, в Ционе тела сжигали всегда, а с зараженными тетрой другого пути и быть не могло. Но я ее так и не увидела, ни разу.

Ла’Сура мягко улыбнулась и встала:

– Пойдем.

* * *

– Я ни черта не понимаю.

Я с трудом поспевала за ла’Сурой. Ходила она куда быстрее, чем могла бы ходить пожилая женщина.

– Дорогая моя, прошу, не выражайся, – добродушно отозвалась ла’Сура.

Мы вышли в сад, и в нос снова ударили ароматы цветов.

– А почему бы и нет? У меня нет комма…

– Ты права. Но что ты такое, если не способна контролировать себя без внешнего стимула?

Я не ответила.

– Забавно, не находишь? Баллы в твоем Ционе – это только надстройка. Внешний инструмент, призванный выстроить безупречную внутреннюю структуру. Создать идеальное общество. Но, гоняясь за баллами, многие забывают о том, к чему они прилагаются. И выходит одна скорлупа без желтка с белком.

Я нахмурилась. Я никогда не думала о баллах в таком ключе.

– Но в моем доме ты, конечно, можешь использовать любые выражения. Дело твое. В конце концов, нет ничего лучше саморегуляции. – Ла’Сура обернулась на ходу и улыбнулась мне через плечо.

При свете дня я разглядела в лице ла’Суры куда больше сходства со своим собственным, чем в полумраке ее гостиной. Похожая линия скул, изгиб губ, и нос такой же – небольшой, чуть вздернутый. Неужели и правда возможно, что эта женщина когда-то была моей родственницей?

– Так куда мы идем?

Ла’Сура подобрала юбку своего длинного платья и взошла по ступенькам к домику в углу сада, у самого парапета. Мы отошли от главного дома на некоторое отдаление, и отсюда открывался головокружительный вид на улицы. Сколько же этажей в этих высотках? Если поначалу Полис показался мне похожим на Цион, то теперь было ясно, что он куда выше.

– Единственная просьба, дорогая Тесса, – ла’Сура остановилась перед дверьми, – будь терпима. Она прошла через процедуры совсем недавно.

– Она?

Слова застряли у меня в горле, стоило мне войти вслед за ла’Сурой в полумрак гостевого домика. Занавеси здесь, как и в гостиной ла’Суры, были приспущены и царила прохлада. Широкая, аккуратно убранная постель, высокое зеркало и гардероб, кухонный уголок и два кресла, придвинутые к единственному незашторенному окну, обращенному на шпили Полиса.

– Я вас оставлю.

Ла’Сура улыбнулась мне и ушла. Я снова обернулась к креслам и сделала два шага.

– Мама?

Несмелый разворот плеч, руки, неловко сложенные на коленях, рано поседевшие волосы в свободной косе, перекинутой через плечо…

– Мама…

Я опустилась во второе кресло и протянула к ней руку. Она словно не услышала меня раньше. Зато теперь повернулась, и что-то зажглось в ее глазах.

– Тесса?

Глава 33. Совет отправления наказаний

– …Я УЖЕ ДАВНО догадывалась, что проиграла. Что тетра уже одержала верх. Но когда пришел Корад, я поняла: это точно конец. Я не видела его много лет… Ты с ним познакомилась, милая? Вряд ли он тебе понравился. Он производит впечатление очень жесткого человека. Но на самом деле… в глубине души… он очень хороший человек. Он сделал для нас с тобой очень многое. Если бы не он, меня бы обнулили. Или исключили. А ты бы, может, и не родилась… В общем, когда я увидела его в своей палате, я решила, что он пришел попрощаться. Но он сказал, что есть другой выход. Что есть лечение. Новое экспериментальное лечение… Лучше сыворотки.

Голос мамы казался знакомым и одновременно чужим. Она держалась точно так, как прежде, – аккуратно, чуть робко, и только легкая скованность движений казалась новой.