Цирк

Звонок телефона раздался в квартире Лидии Ивановны ночью. Она очнулась в кресле и обнаружила, что заснула за вязанием, – новый свитер для Оленьки сполз с колен и теперь накрывал ее тапочки, старая кошка Мила разбросала клубки по квартире и смотрела на хозяйку желтыми глазами, такими же, как желтый свет самого яркого в Энгельсе светофора, а нитки были тут же, опутывали ноги Лидии Ивановны и даже ручки кресла. Кошка заплела ее в свою сеть, специально или нет, Лидия Ивановна не смогла бы ответить. Она вообще была уверена, что, когда «отбросит лапти», «прикажет долго жить», как она говорила, и «окажется на том (на этих словах Лидия Ивановна всегда поднимала указательный палец и показывала им в потолок) свете», ее встретят глаза ее кошки и уж только потом – черти и прочие твари. Пока Лидия Ивановна распутывала ночные художества Милы и освобождалась из паутины вязальных ниток, телефон успел зазвонить три раза и два из них – замолчать. Запыхавшаяся старушка еле успела на третий раз и, расслышав в трубке крик и плач Лены, бросилась надевать пальто прямо на халат. За окном накрапывал мелкий дождик, и Лидия Ивановна, рассчитывая вернуться только через сутки, закрыла все окна, нацепила на нос большие очки с толстыми стеклами и заклеенной дужкой и нашла в телефонной книжке номер таксопарка. Такси ехало неприлично долго. Лидия Ивановна сбегала к соседке, извинилась тысячу раз и на тысячу первый протянула ей ключ от квартиры. «Ильинична, кошку покорми!» Долго ждала такси на улице и куталась в негреющее, все в катышках пальто, которому лет стукнуло уже больше, чем ее внучке. Когда «жигули» затормозили у подъезда и жуткий лязг стертых тормозных колодок наполнил пустынный двор, выдавил собой тишину и оставил эхо, которое еще долго звучало в старых ушах Лидии Ивановны, она села на заднее сиденье, хлопнула дверью так, что машина закачалась, и назвала таксисту адрес.

– Я недавно в городе, – сообщил таксист. – Покажете?

Лидия Ивановна вздохнула и протянула ему купюру:

– Только побыстрее. Приедем – заплачу еще.

«Жигули» плакали и скрипели всеми своими запчастями, машина жужжала, ревела, таксист нещадно мял сцепление, газ и тормоз, но к моменту, когда они вылетели с моста, на Соколовой начало светать. Лидия Ивановна смотрела, как рассвет пожирает Волгу, а вместе с ней и остатки дождливой ночи, как начинает подниматься над городом огромное осеннее солнце, и думала, что сноха слегка преувеличивала.

– Оля упала с купола цирка, Лидия Ивановна, приезжайте!

– Леночка, тише, тише! – умоляла Лидия Ивановна сноху. – Какая больница?

Лидия Ивановна черканула что-то на полях телефонной книжки.

– Ага, – сказала она. – А номер палаты?

Лидия Ивановна положила трубку, постояла у аппарата, открыла телефонную книгу и набрала номер, который не набирала с рождения Артёма.

– Алло, Петровна! – закричала она в пластиковое горло телефона. На другом конце провода раздался сонный голос. Арине Петровне еще не успели сообщить.

Лидия Ивановна не могла понять, почему она сама не плачет и не бьется в стекло машины, как погибающий на лобовом стекле проливной дождь, как будто и рассвет, и пережитая ночь – все было ненастоящим, сказкой, спектаклем для детей, плохим кино. «Жигули» заваливались набок на крутых поворотах, Лидия Ивановна и таксист, как куклы-неваляшки, покачивались вслед за машиной вбок и обратно. Машина затормозила на улице Азина, Лидия Ивановна оставила у таксиста в ладони скрученную в трубочку купюру, которую мяла в руках всю дорогу.

Когда настал час посещений, у больницы уже стояли обе бабушки. Арина Петровна сорвалась из Камышина сразу после звонка Лидии Ивановны и помогла той с закупкой мандаринов и соков для внучки. И теперь они, нагруженные сумками из соседнего продуктового, пытались доказать главврачу, что они – родственницы Ольги Куркиной, самые ближайшие, каких можно найти.

Арина Петровна разговаривала с высоко поднятым подбородком, и Лидия Ивановна почему-то подумала, что этого подбородка главврач боится больше, чем тяжелых сумок, которые Лидия Ивановна грозно перехватывала то одной, то другой рукой.

– Тут уже была ее мать, и девочке стало хуже, – осторожно заметил главврач, переводя взгляд с подбородка Арины Петровны на сумки.

– Кто так решил? – Арина Петровна не сдавалась. – Вы? – И она указала пальцем куда-то в центр груди главврача.

Врач отшатнулся, как будто Арина Петровна действительно толкнула его наманикюренным тонким (совсем не стариковским!) пальцем в грудь. Он развел руками и даже начал слегка заикаться, тут-то Арина Петровна и совершила давно задуманный ею маневр. Она сбросила на пол шубу, купленную на десять ее пенсий, которые она прилежно копила и складывала в ящичек тумбочки, запертый на ключ. Дернулась вправо и, отпихнув Лидию Ивановну, ловко обогнула главврача. Тот только и успел, что обернуться, а Арина Петровна уже почти бежала на второй этаж.