Цирк

Отец отодвинул Олю от двери и рванул на себя ручку. Дверь заскрежетала, взвизгнул замок, оторванная ручка осталась в руке у отца, и щеколда, ничем не обремененная, хрустнула в последний раз. Дверь качнулась и медленно, со скрипом, отворилась.

Оля робко шагнула вперед. В комнате сгустился запах подтаявшего шоколада. Влад сидел за столом. Лицо его, круглое, похожее на алый елочный шарик, было таким же обросшим, каким его видела Оля перед отъездом в Барселону. Он шелестел фантиками, перебирая их в пальцах; фантиков собралась целая гора. Видимо, Влад выгреб у матери из шкафов годовой запас конфет. «Рот Фронт», ирис «Кис-кис» и «Ромашка», «Аленка» и «Мишка на Севере». Оля попыталась вспомнить, давали ли ей когда-нибудь столько конфет. И вспомнить не смогла.

– Долго будешь с ума сходить? – Бас отца заставил Влада замереть, и конфетка, которую он мусолил во рту, глупо оттопырила ему щеку.

– Па, теперь я сама, – пробормотала Оля.

Оля смотрела на брата и понимала, что это не он, а лишь то, что от него осталось после «дела», на которое он в надежде на большие деньги побежал за Азатом.

– Влад. – Она выдержала паузу. – Что ты видел?

Влад вздрогнул и посмотрел на сестру. Фантик в его руке хрустнул, Влад крепко сжал его в кулаке, фантик замолчал.

– Труп, – отрезал брат.

Оля вытаращилась на Влада, а тот продолжил теперь уже себе под нос.

– Вместе же учились, вместе же начинали, – бубнил Влад и похрустывал оберткой.

Оля присмотрелась. Обертка оказалась от конфеты «Ласточка». Синяя птица разбросала острые крылья по золотой бумажке и сулила счастье всем, кто купит хотя бы полкило. В ее детстве это были самые невкусные конфеты.

– Еще был взрыв подъезда год назад, – продолжал брат, как будто не рассказывал ничего особенного. – Была перестрелка в ресторане, но это… – Он запнулся. – Сегодня я все. Больше так не могу.

Оле показалось, что Влад всхлипнул. Только показалось, потому что глаза Влада, отекшие от бессонных ночей, оставались сухими. Это были высохшие глаза. В них не могло прорасти слез – сухая земля не дает всходов.

– Это не мой сын, – не выдержал отец, выходя из комнаты. – Это все делал не мой сын.

Оля не обернулась. Она смотрела на Влада, и ей почему-то не хотелось от него отходить, не хотелось следовать за папой, кричать и кидаться в брата фантиками, как сделала бы в детстве. Они выросли, и для обид не осталось места: все места в их трамвае оказались заняты – людьми, проблемами, переездами. Обиды должны были сойти на следующей остановке и никогда больше не ездить их маршрутом. Она подошла к столу, прошуршала фантиками и нашла целую конфету. Развернула ее, съела.

– Что сделал Азат, Влад?

Влад молчал. Оля опустилась рядом на корточки и уперлась подбородком в колени, словно желая, чтобы коленные чашечки растрескались от напряжения, и даже стукнулась подбородком о них. Коленкам и подбородку было больно. Боль давала Оле понять, что ей все еще есть что терять.

– Те, кто его убил, придут сюда?

– Дура, – вздохнул Влад, глядя на сестру и пододвигая к ней конфеты. – Съешь еще.

Оля улыбнулась. Настоящий Влад, ее брат, никогда бы ей ничего не предложил. Она взяла со стола еще конфету и, разворачивая обертку, долго молчала. Как это было глупо – сидеть и есть с ним сейчас конфеты, как будто лучшего времени не нашлось!

– Ты все это видел? Как они его там?.. – Она не смогла договорить, конфета застряла, и Оля, превозмогая боль в глотке, еле ее проглотила.

Влад замотал головой:

– Видел, как тащили его, и всё.

В подъезде слышались шум и ругань. Во входную дверь уже молотили – нещадно трещали под монтировкой доски и рвалась обивка. Что-то кричал в коридоре отец.

Оля оглянулась на дверь, а когда снова взглянула на брата, то наконец увидела главное: Влад держал большое черное блестящее кольцо, возникшее непонятно откуда, держал двумя руками, как новичок держит руль. Оля была готова поклясться, что мгновение назад его не было! Это было то самое кольцо, потерянное Олей в шапитоне братьев Хавьер. Точно оно – здесь, в их квартире на Азина!

– Откуда? – шепнула Оля, глядя на Влада в упор.

– Добрый тигр, – пожал плечами Влад. – И белая чайка. Наверное, я свихнулся, – и он засмеялся. – Но тигр и чайка мне снились, снились каждую ночь, там была ты, и ты постоянно отдавала мне это кольцо. И в последнюю ночь я все-таки его взял, не успел проснуться. Стоило мне спустить ноги с кровати, как оно выкатилось из-под нее. Я сначала решил, что все, дурка! А потом понял, что это ты, что ты нас не бросила. Меня не бросила. – Влад замолчал.

Оля боялась дышать: она аккуратно разжала пальцы брата и вытащила у него из рук кольцо. В кольце замерцало серое облачко и, кажется, даже заблестели маленькие молнии. Темнота баловалась и гневалась одновременно. Какими же глупыми они все были! Огарев, Сима, она сама. Какими же глупыми!

– Погоди, – прошептала она, поползла на четвереньках и подтянула к себе свой чемодан. В нем среди вещей откопала еще шесть колец.

– Где Артёмка? Мама? – шептала Оля, перебирая в руках кольца.