Цирк Обскурум

Он улыбается, и это меняет выражение его лица с сурового на совершенно красивое. Несмотря на то, что я не узнаю его, он кажется… знакомым. Когда он тянется за парой деревянных костылей в стороне, я хорошо вижу его руку и татуировки с мастью пики на ней. Всплывает воспоминание, как эта рука нежно обнимала меня, когда меня вытаскивали из дома. Он шептал мне на ухо слова на другом языке, слова, которых я не понимала, но знала, что они были сладкими. Я моргаю и смотрю на него снизу вверх.

— Ты был тем, кто вынес меня, — шепчу я.

Он делает паузу, его темно-карие глаза вспыхивают от удовольствия.

— Ты помнишь меня?

— Как я могла не помнить? Вы спасли меня. Вы все спасли.

Выражение его лица смягчается.

— Да, habibti (с арабского: моя любовь). Мы это сделали.

Теперь, когда я вижу его лицо, я понимаю, насколько он красив. Он высокий, широкоплечий и мускулистый, что говорит о большой работе над собой. У него квадратное, плотное и волевое лицо с четко очерченной челюстью и скулами. У него загорелая кожа, которая больше подходит тому, кто живет в пустыне, а не на Среднем Западе. Под глазом у него маленькая черная татуировка в виде пики, и я вижу намеки на другие под краем его рубашки, хотя не могу понять, что это, пока они прикрыты. Его черные волосы короткие и зачесаны назад в стиле, который предпочитают многие мужчины, но меня привлекают его глаза. Они яркие, как виски, янтарного цвета, который выглядит почти неестественно. Этот мужчина также красив, как кобра. Несмотря на его улыбку, я чувствую, что он может напасть в любой момент.

Он протягивает мне костыли, а затем прислоняет их к кровати.

— Пойдем. Я покажу тебе, где мы находимся, и все объясню. Доктор Луи сказал, что тебе пока не следует ходить на этой ноге, поэтому мы купили тебе это. Я помогу тебе подняться.

— Как мне тебя называть? — Спрашиваю я, перемещаясь. — Я Эмбер.

Он кивает, направляясь помочь мне.

— Здесь меня зовут Спейд.

Ему почти не требуется усилий, чтобы помочь мне встать с кровати. Каким бы сильным он ни был, он практически подхватывает меня и опускает на одну ногу, прежде чем сунуть костыли мне под мышки. Он показывает мне, как ими пользоваться, прежде чем жестом приглашает следовать за ним к выходу из палатки. К этому нужно немного привыкнуть, но после нескольких неуверенных прыжков мне удается выбраться наружу.

У меня сразу же отвисает челюсть.

Сейчас ночь, но не темно. Яркие огни окружают меня — гирлянды между палатками, прожекторы, проносящиеся по небу, и мигающие огни вдалеке.

— Цирк, — прохрипела я, заметив красно-белую полосатую крышу над палатками поменьше. — Я в цирке.

— Не просто цирк, — отвечает Спейд с озорной улыбкой. — Это Цирк Обскурум.

Мой разум наполняется воспоминаниями о том, как я маленькой девочкой бегала по этим палаткам и находила дорогу к гадалке. Она дала мне визитку, которую я держала в руках, когда думала, что умру. Они сказали, что я позвола их. Гадалка упомянула, что цирк приедет, если мне это понадобится, но это не должно быть возможно, верно?

И все же я здесь. Однако теперь я больше не та наивная маленькая девочка, мечтающая о фантастических вещах и разных мирах, о которых я читала в книгах. Я совсем взрослая и больше не верю в сказки. Здесь должен быть какой-то подвох. Никто не делает такие вещи бесплатно. Никто ничего не ожидает взамен на помощь.

— Почему я здесь? — Спрашиваю я твердым голосом.

Я поднимаю взгляд на Спейда, который стоит рядом со мной. Его собственная улыбка исчезла, сменившись глубокой задумчивостью.

— Ты позвала нас, habibti, — отвечает он, его глаза сверкают, как у дикого зверя. — Твой зов был таким сильным, что мы чуть не задохнулись.

— Я не понимаю, — бормочу я. — Я ничего из этого не понимаю.

— Ты поймешь, — отвечает он, глядя поверх моей головы. — Даймонд все объяснит. Сейчас он идет сюда.

Я неуклюже поворачиваюсь на костылях, следуя за его взглядом, и встречаюсь с глазами, такими же знакомыми мне, как это место. В детстве я мечтала об этих глазах мальчика, которого мельком видела в цирке. Хотя он уже не мальчик. Его глаза жесткие, опасные и такие темные, что в них отражаются все желтые огни вокруг нас. Я думала, что глаза Спейда темные, но я ошибалась. У этого человека темные, как глубины ада. Они принадлежат тому, кто всю свою жизнь танцевал в темноте и наслаждался этим.

Боже мой, он прекрасен.