Цирк Обскурум

В цирке полный бардак. Страх пронизывает бледные лица, ищущие меня в толпе, ищущие ответы. Все колеблются, неуверенные. Мой долг как директора манежа — присматривать за ними и обеспечивать их безопасность. Я потерпел неудачу. Я тяжело ощущаю этот вес, когда маленькая ручка проскальзывает в мою. Опустив взгляд, я всматриваюсь в залитое кровью лицо Эмбер, ее маска сдвинута назад, чтобы обнажить его.

— Хорошо, нам нужны люди, чтобы убедиться, что все пожары потушены. Кто-то также должен проверить, как там дети. Сохраните те части палаток, которые сможете. Соберите наших… Соберите наших мертвых, выдыхает она. — Даймонд и я еще раз проверим цирк на случай, если еще кто-нибудь из горожан прячется. Вперед! — Она хлопает в ладоши, и люди приходят в движение, выглядя решительными теперь, когда у них появилась цель.

— Спасибо тебе, — бормочу я, благодарный ей в этот момент. Обычно я контролирую ситуацию и знаю, что делать, но это было неожиданно. Даже сейчас запах обугленной плоти обжигает мой нос, а крики звенят в ушах. Сегодня ночью погибли несколько моих людей, и я ничего не смог для них сделать. Я не смог их спасти.

— Конечно. Мы семья, — отвечает она, прежде чем потянуть меня за руку, чтобы я пошевелился. — Нам нужно убедиться, что никто не прячется.

Я иду в ногу с ней, пока мы обыскиваем каждый уголок цирка. Мы находим Клаба, защищающего детей, убедившись, что те, кто все еще хнычет от страха, знают, что они в безопасности. Он ютится с ними в центре, инструктируя всех, с кем все в порядке, проверить тех, с кем может быть что-то не так. Харт висит над палатками, пытаясь исправить некоторые повреждения и посмотреть, можно ли их спасти. Нам придется заменить то, что мы потеряли, и он делает все возможное, чтобы исправить то, что можно временно починить. Спейд помогает нести наших мертвых, его лицо искажено горем, а Свобода плетется за ним, печально вздыхая. Даже тигр чувствует, какой огромной потерей это было. Все мрачны и сердиты.

Я тоже это чувствую.

Как они посмели напасть на наш дом? На наших людей?

Они заплатят за это.

Когда мы находим одного из нападавших живым и прячущимся за палаткой, сила, о которой я и не подозревал, наполняет меня. Я поднимаю его одной рукой, когда он стонет и прижимает ладонь к ране на боку. Когда позади меня появляется Харт, я бросаю мужчину к нему. Мой голос звучит ровно и яростно. — Привяжи его повыше. Я проверю, нет ли других. — Я бросаю взгляд на бледного, испуганного мужчину. — А после мы собираемся немного поговорить.

Я знаю, что моя улыбка зловещая, и вздох, который он издает, только подтверждает это. Харт хихикает, уводя его прочь, Эмбер стойко идет рядом со мной. Я прослеживаю за ее взглядом и вижу одного из наших клоунов, Монти, лежащего ничком в траве в нескольких футах от меня. Его рука протянута к палатке, словно предупреждая того, кто может находиться внутри, а в спине у него нож.

Из палатки высовывается маленькая головка.

— Теперь здесь безопасно? Клоун сказал, что я буду в безопасности, прячась здесь. — Глаза мальчика падают на Монти и начинают увлажняться, как будто он только сейчас понял, что произошло.

Эмбер пораженно смотрит на меня, затем падает на колени.

— Теперь все в безопасности, — говорит она, раскрывая руки, и, несмотря на кровь, ребенок бросается в ее объятия. Она поднимает его в воздух и поворачивается, направляясь к ближайшему сотруднику цирка. — Ты можешь отвести его к остальным?

— Конечно.

Она передает ребенка, и когда она снова смотрит на меня, в ее глазах читается жажда крови, которую я чувствую всей душой.

Наша королева разгневана, очень разгневана, и она хочет отомстить.

К тому времени, когда мы покидаем цирк, мы находим троих их людей живыми, все с различными травмами. Мы связываем их и встаем перед ними, наши маски на месте. Кровь покрывает большинство из нас, когда мы преследовали и убивали их людей, и мы позволяем им видеть это, чтобы они поняли, что им не выбраться отсюда живыми.

Харт хихикает, когда он запрыгивает на один из такелажных столбов и танцует по нему с ножом в руке, когда начинает петь.

— Утка, утка, гусь! — Он указывает на того, кто отшатывается, насколько позволяют ему веревки. — Ты не пойдешь спать? Я хочу поиграть, поиграть с тобой сегодня! — Он прыгает на них, и они кричат от страха. — Бу. — Он хихикает и отскакивает назад, скользя вокруг Эмбер. — Хотел бы я видеть, как ты убиваешь их. Что за зрелище.

— Харт. — предупреждает она и указывает на свои ноги. — Сядь. Ты сможешь поиграть с ними, когда мы закончим.

— Обещаешь? — спрашивает он, надувшись.

— Я обещаю. — Она гладит его по голове, и он опускается на колени рядом с ней, как собака. Похоже, наша королева приручила нашего зверя или, по крайней мере, сделала так, что он подчиняется только ей. Она гладит его по волосам, пока он продолжает играть ножом, рисуя на песке, когда я делаю шаг вперед.

Я скрещиваю руки на груди, разглядывая троих мужчин, в то время как Спейд стоит в одной стороне, Клаб — в другой.