Цирковой поезд

Лена помолчала минуту, а затем взглянула на накрытые одеялом ноги и поняла, что не огорчится, даже если ничего не изменится. Все-таки нет смысла отрицать правду: ее жизнь станет куда проще, если она научится ходить. Не лучше, но легче. Кроме того, это будет небольшим научным экспериментом, в котором она сама станет подопытным.

– Думаю, – медленно произнесла она, утверждаясь в своем решении, – нам стоит попробовать.

Неуверенная улыбка озарила ее лицо.

Так и началась ее экспериментальная физиотерапия под руководством доктора Уилсона. Каждый день она возвращалась в медчасть. К ее приходу доктор Уилсон уже кипятил тряпки. Он оборачивал их вокруг ее ног прямо горячими и проводил с ней серию упражнений, призванных нарастить мышцы и улучшить циркуляцию крови в нижних конечностях: подъем ног, растягивание подколенного сухожилия и ряд других. Доктор Уилсон настоял на том, чтобы Лена начала укреплять мышцы торса.

Лечение проходило болезненно и однообразно. Тряпки были обжигающе горячими, а упражнения изматывающими. Иной раз, выполняя их, Лена закусывала губу до крови. А иногда после растяжки она качала головой и кричала, что больше не хочет продолжать лечение.

– Больно, – выдохнула она, борясь с подступившими слезами, а жар разливался по ее ногам.

– Попытайся не думать о боли, – всякий раз говорил доктор Уилсон. – Сфокусируйся на результате.

Постепенно ноги Лены стали подавать признаки жизни: в них появился цвет. А спустя два месяца, когда она лежала в ванной, вытянув ноги, то с трудом их узнала. Окрыленная результатом, она начала подходить к лечению с таким же энтузиазмом, с которым подходила к учебе, усердно повторяя каждое болезненное упражнение, пока не стала делать его уверенно. А вечерами она записывала прогресс в дневник, который хранила на прикроватной тумбочке.

Александр часто составлял ей компанию, отмечая улучшения ее состояния или подбадривая ее, когда Лена уставала от упражнений. Однажды вечером они сидели в медчасти, ожидая возвращения доктора Уилсона.

– Они пахнут отвратительно, – сказал Александр и поморщил нос. В ответ в него прилетела подушка.

– Я не виновата, – возразила Лена.

Он игриво кинул подушку обратно, затем потянулся и объявил:

– Мне скучно, и я проголодался. Мы можем подождать его в вагон-ресторане?

– Доктор Уилсон сказал ждать здесь.

Александр задумался о том, чем же можно заняться, не покидая вагона, и одновременно заморить червячка.

– Придумал! – воскликнул он. – Давай устроим пикник.

– Но у нас нет еды! – посмеялась Лена.

– Предоставь это мне! – крикнул Александр, выбегая в коридор. Не прошло и десяти минут, а он вернулся обратно с корзинкой, которую тут же положил на кровать Лены. – Смотри!

– Откуда все это? – удивилась она. В корзинке была упаковка французского сыра La Vache, пачка сливочных крекеров, бутылка апельсинового сока, две упаковки печенье «Гарибальди», торт «Баттенберг», жестянка с каперсами и баночка горчицы – и это только то, что лежало сверху.

– Марио, – ответил Александр, выкладывая еду на кровать. – Хочешь сыр?

Он протянул Лене треугольничек и наблюдал за тем, как Лена сняла с него фольгу и надкусила:

– Вкуснятина!

– А это мои любимые, – кивнул он и открыл упаковку с крекерами. – Всегда их ем, когда бываю во Франции.

– Расскажи мне о своих путешествиях, – попросила Лена, кусая сыр.

– А что ты хочешь узнать?

– Где ты бывал?

– Лучше спроси, где я не был, – ответил он. – Франция. Испания, Италия, Германия и Польша. Голландия и Марокко.

– Марокко! А что ты там делал?

– У папы была особенная картина, которую он хотел продать, – нахмурился Александр. – И там был потенциальный покупатель. Поэтому мы добрались до Гибралтара и оттуда направились в Марокко.

Лена размазала горчицу по крекеру:

– И каково там?

В мыслях Александр вернулся на людную площадь Джемаа-эль-Фна в вечно бурлящем городе, где продавалось все – от дешевых тряпок до роскошных кожаных одеяний. Его отец приказал им с мамой заняться делом, пока сам будет завершать сделку в мечети Кутубия.

– Там царит хаос. Везде люди, и легко потеряться.

– А что за картину тогда продавал твой папа?

– Веласкеса! – сказал Александр. – Он испанец. Ты знаешь его?

– Он был королем?

– Не совсем. – Александр закинул в рот консервированный турнепс. – Диего Веласкес родился в Севилье. На его творчество повлиял Караваджо, и он написал множество картин для испанского короля. Картина, которую продавал мой отец, называлась «Менины». Она знаменита. Настолько знаменита, что король распорядился повесить ее в музее Прадо, чтобы ее могли лицезреть все.

– Замечательно.