Цирковой поезд

Довольная своей внешностью, Лена взглянула на две подвески, лежащие на туалетном столике. Она много раз думала надеть их, но только сегодня ей наконец представился такой случай.

– Лена!

– Иду! – Она схватила сумочку и вышла в коридор.

– Выглядишь замечательно! – Фитц с восхищением глядел на Лену, подавая ей пальто, в то время как Клара наматывала шарф вокруг ее шеи. Все трое вышли на холодный декабрьский воздух, и Клара села в папин ярко-оранжевый автомобиль Peugeot. Они временно жили в доме Клариных родителей. Через десять дней Фитцу нужно было ехать на север, и Клара заранее извинилась перед Леной за то, что им придется много переезжать из-за службы мужа. Но Лена не возражала. После пережитого одиночества ей было приятно, что где-то на свете есть люди, которые ее любят и ждут.

Пока они ехали к зданию городской администрации, Лена, прижавшись головой к стеклу, смотрела в окно. Ей нравилась ее нынешняя жизнь, нравилось пить чай с тостами вместе с Оливией по субботам в общем зале, нравилось сидеть в кресле в теплом и уютном домике Клары и обсуждать события минувшего школьного дня, пока снаружи завывал ветер. Клара была для нее не строгим родителем, а скорее старшей сестрой. К Фитцу Лена испытывала благодарность. Хотя она знала его не так хорошо, но любой, кто сумел разглядеть красоту и достоинства Клары, заслуживал уважения в ее глазах. Кроме того, она прекрасно понимала, что не каждый взрослый согласится принять у себя в доме сироту-подростка. И тот факт, что Фитц сделал это без колебаний, говорил о нем громче любых слов.

Иногда по ночам Лена ворочалась и корила себя за то, что так легко вошла в новую семью. Ей казалось, что она слишком быстро приняла это решение, а уверенность в том, что после потери отца и Александра она больше никогда не будет чувствовать себя счастливой, плотно укоренилась в ее голове. Но в то же время она помнила слова папы, сказанные им о маме:

«Она бы хотела, чтобы мы двигались вперед и были счастливы, Лена».

В одной из глав учебника, которую нужно было прочитать в этой четверти, было написано об адаптации животных. Лене понравилось это слово, и она провела аналогию между своей жизнью и жизнью растений и животных, которые приспосабливались к изменившейся окружающей среде. В какой-то мере адаптацией являлось и то, что происходило с ней сейчас. Она меняла себя, чтобы подстроиться под изменения и выжить.

Фитц остановил автомобиль у неприметного здания администрации и заглушил мотор. Они долго петляли по коридорам, пока не нашли нужный кабинет. Юрист помог заполнить бумаги. Неожиданно он обратился к Лене:

– Вы желаете сменить имя? – Он протянул листок, указывая на верхнюю строку, где заглавными буквами было напечатано Елена, а рядом с ним значилась ее фамилия Калиста. После фамилии стояло тире и пробел, куда можно было вписать новое имя. Лена только сейчас поняла, что именно у нее спросили.

Фамилия была единственной связью, оставшейся между ней и отцом, «Миром чудес Беддингтона и Стерлинга», Александром и лунными ночами в Салониках. Хотела ли она ее потерять?

Затем она подумала о том, чем все закончилось и что она всю жизнь будет нести на себе груз вины за то, что так обошлась с отцом, когда в последний раз видела его. За последний год она поняла, что печаль навсегда останется с ней и никогда ее не покинет. Глубоко в душе она понимала, что всегда будет помнить о Тео и Александре и ощущать их потерю.

Но ни у кого нет возможности исправить прошлое. Теперь же перед Леной открылась дорога в новую жизнь. Она молча пообещала себе никогда не забывать, откуда она родом, и всегда чтить память папы и Александра, что, как ей казалось, она уже делала, демонстрируя отличные успехи в учебе. Она сжала в руке подвеску в виде звезды, надеясь, что когда-нибудь теплые воспоминания о детстве пересилят боль недавнего прошлого, но сейчас – решила Лена – лучше было начать все с нуля.

– Если хочешь, у тебя может быть двойная фамилия, – предложил служащий. Он быстро записал на другом листке: Елена Калиста Пападопулос Томсон.

Лена взглянула на Фитца с Кларой, затем на юриста и кивнула.

– Добро пожаловать в семью, – сказала Клара, обнимая Лену. Юрист улыбнулся и принялся строчить что-то на печатной машинке. Лена взяла Клару за руку. Стук клавиш словно стер ее прошлую личность.

Глава тридцать седьмая

Апрель 1944, Лондон, Англия

Путешествие до Лондона заняло четыре месяца: многочисленные города остались позади. Но он все равно жил надеждой. Слишком многих людей он потерял, чтобы сдаться сейчас и не найти ее.

Он шагал на юг от станции метро «Фулхэм Бродвей», сверяясь с картой. Лучше всего сейчас будет остановиться в районе Парсонс-Грин. Цель только одна, твердил он себе, пытаясь слиться с толпой. Даже теперь, спустя пять месяцев после побега из Терезиенштадта, ему было непривычно разгуливать так вальяжно.