ЦИТАДЕЛЬ

Юми, попавшая в такую же западню, сумела сохранить безмятежность. Суга даже завидовала её простоте, однако порой у неё возникало чувство, что в Юми чего-то не достаёт. И вот теперь эта Юми готова выбраться из трясины, в которой так безнадёжно увязла Суга, и улететь в бескрайний, свободный простор… Суга изнемогала от зависти не потому, что Юми выходила за Ивамото, а потому, что Юми сумела изменить свою карму.

Но Юми всё равно не поймёт ничего, даже если ей объяснить…

— Не надо плакать, Суга-сан, — сказала Юми, погладив Сугу по плечу. — Л то мне тоже станет грустно…

Суга подняла голову и заглянула в лицо Юми. Оно было так близко, совсем рядом. В прекрасных, миндалевидных глазах Юми стояли слёзы.

Юми ничего не понимает, ровным счётом ничего! При этой мысли щёки Суги обожгло стыдом раскаяния. И тогда её глаза тоже наполнились слезами печали от расставания. Слёзы были искренними, непритворными.

— Наверное, нас с тобой связывают какие-то нити судьбы, — проговорила Юми. — Такого же просто не бывает — десять с лишним лет мы были любовницами одного человека и ни разу не поссорились! Может… может, мы с тобой были сёстрами в предыдущем рождении?

— Наверное, так и есть, — отозвалась Суга взволнованным голосом. — Вот в пьесах или в книжках наложницы — всегда дурные женщины. Изводят законную жену, затевают склоки из-за наследства… Но мы же не делали ничего такого, мы были хорошими, верно?

— Добродетельные наложницы… Люди ни за что не поверят.

— Мне всё равно, что скажут люди. Мы с тобой прожили десять лет душа в душу — разве это не доказательство?

— Нас обеих любил наш господин… Не могу сказать, что мне это не по душе, но… Мне кажется, если бы мы встретили и по-настоящему полюбили человека нашего возраста, всё сложилось бы совершенно иначе.

Тут Суга сообразила, что Юми прежде никогда не отважилась бы на такие речи, — до того, как собралась уезжать. Если Юми всё-таки выйдет за Ивамото, то будет захаживать к Сиракава просто как старая знакомая, и тогда Суга сможет беседовать с ней открыто, без обиняков. Ей вдруг почудилось, что беспросветный мрак прорезал тоненький лучик света.

— Юми-сан, а ты обратила внимание, что последнее время хозяин только и говорит, что о своём здоровье? Да, он промывает глаза, полощет горло и вообще выглядит прекрасно, но ведь он стареет! А знаешь, скоро он и ко мне потеряет интерес, как к хозяйке!

— Да. Особенно если учесть, что у него любовница в Цунамати… Когда он туда собирается, то старается выглядеть моложе. Всё-таки странный человек Митимаса… Рад-радёхонек покутить и просадить уйму денег. Нормальный муж на его месте давно догадался бы, что дело неладно, а этому невдомёк! Мне его даже жаль немного… Но ведь он не совсем нормальный, верно?

— Да, но… ребёнка-то сразу родил!

— А кто сказал, что это его ребёнок? Как у животных, право… — с презрением бросила Юми, хотя на самом деле безнравственность этой истории мало её волновала. Зато Сугу эти слова уязвили в самое сердце.

— Нет-нет, это ребёнок молодого господина, все так считают! Госпожа говорит, что хозяин уже давно не может иметь детей, и я с ней согласна. Я вот не слишком крепкая, а ты… Ты выйдешь замуж за Ивамото-сан и очень скоро родишь ребёночка!

— Может, и так… Его это ребёнок, не его ребёнок… Собственно говоря, что это меняет?

— Нет! Не говори так о том, на что я не способна! — взорвалась Суга. — Ты уезжаешь, а вот я остаюсь… я всегда буду здесь, вечно… Какая ты, право, бесчувственная! — Чёрные глаза Суги осуждающе сверкнули, и она крепко сжала пальцы Юми.

Спустя два месяца после возвращения к родне Юми вышла замуж за Ивамото и переехала в квартал Тамура-тё.

Стоял сезон дождей. Смеркалось, за окном моросило. Томо, приглашённая на церемонию бракосочетания, вернулась домой на рикше довольно поздно, после девяти вечера. Юкитомо как раз заканчивал партию в го с личным доктором. Томо поздоровалась. Юкитомо обернулся, держа кончиками длинных пальцев шашку.

— Ну и как? Как прошла церемония? — поинтересовался он. — Юми выглядела достойно? Как подобает невесте?

И поставил шашку на доску. Похоже, он выигрывал — в голосе сквозило благодушие.

— Она выглядела просто замечательно. Ничего кричащего. Скромное кимоно и обычные цветочные украшения в традиционной причёске невесты, — ответила Томо, глядя на сидевшую рядом Сугу. Юкитомо со смехом кивнул. Суга тоже что-то пробормотала и покосилась на профиль Юкитомо, невольно отметив, как он сдал за последнее время. Даже виски запали… Но на его лице не дрогнул ни один мускул, словно речь шла о свадьбе какой-то дальней родственницы.

Ивамото продолжал посещать дом Сиракава, помогая Томо решать текущие вопросы с земельными участками и доходными домами. Всякий раз, когда Томо и Суга спрашивали, как поживает Юми, он мямлил, стыдливо потирая руки:

— О, всё хорошо! Спасибо…

Как-то раз Мия, заехав к Сиракава в гости, услышала о том, что Ивамото просто лучится от счастья и глупо захихикала:

— Представить только, Юми и Ивамото-сан… Красавица и чудовище! — Потом резко повернулась к Юкитомо. Её явно осенила идея.