Цитатник бегемота

Иван решил не спорить, а подошел к городским воротам и забарабанил по ним изо всей силы. Стучать снова пришлось довольно долго – видно, стражник отчаянно манкировал своими обязанностями, и Иван порядком притомился, прежде чем отворилось окошечко в воротах.

– Это кто там? – захрипел давешний бородач. – Чего надобно?

– Да ты что, издеваешься?! – вскипел Иван. – Отворяй, а то я тебе враз по сопатке!..

Через несколько секунд ворота отворились, и Иван вошел в город.

– Вот те на! – приветствовал его стражник. – А чего это ты опять приперся?

– Как это – чего? – опешил Иван.

– Я говорю – зачем? – пояснил мужик, мигая заспанными глазками и раздвигая в зевке всклокоченную бородищу. – Али забыл чего-то?

– Да ты грезишь, дядя! Я этого гада трехголового победил, теперь вот за наградой иду…

Бородач застыл, не дозевнув. Потом со стуком захлопнул рот.

– Победил? – тупо переспросил он. – Кого?

– Этого самого вашего трехголового дурацкого бегемота, – терпеливо снизал Иван. – Все три головы его разговорчивые вот этой самой шашкой… то есть мечом, конечно.., срубил. Напрочь.

Круглые от изумления глаза бородача вдруг стали хитрыми.

– Молодец, – похвалил он. – Иди к князю. Награду получишь.

Тон бородача Ивану не понравился, но он решил не отступать и направился прямиком в княжеские палаты.

– Правильно, – пискнули из сумки. – Туда надо сходить, обязательно.., но будь осторожнее.

Иван не ответил. Во дворе возле княжьего дома народу по-прежнему было много. Ивану показалось, что людей даже прибавилось. Обвешенные холодным оружием богатыри разгуливали, гордо задравши носы и ни на кого не глядя, однако Ивану вдруг почудилось, что все они самым пристальным образом его украдкой рассматривают. Он осторожно покосился по сторонам – вроде ничего такого: но неприятное ощущение не проходило. Он поднялся по ступенькам. Стражники на этот раз внимания на него не обратили, смотрели куда-то мимо. Иван усмехнулся и вошел в палаты. Он снова оказался в просторной горнице.

Либо с прошлого раза сидящие за столом богатыри не наелись, либо принялись лопать по-новой, но хруст, чавканье и бульканье говорили об их остром и неутоленном чувстве голода. До кофе с ликерами было явно далеко. Иван поклонился князю, который сидел на прежнем месте. Присутствующие перестали жевать и посмотрели на Ивана.

– Ты ли это, добрый молодец? – с доброжелательным удивлением вопросил князь. – Ты ли это, храбрый наш?

– Я, – лаконично ответствовал Иван.

Князь улыбнулся, внимательно посмотрел на него и снова завел:

– Что же скажешь нам, смелый юноша? Бился ты али не бился? Гада страшного, зверя лютого повидал ли ты, поединничал?

– Бился, – Иван был краток. – Поединничал.

– Да неужто ты, храбрый молодец, победил его, ядовитого?

К своей краткости Иван решил не добавлять ни иксов, ни игреков, а потому лишь молча кивнул.

– Ну а коли так, языки давай, их показывай, не стесняйся уж!..

– А зачем? – спросил Иван, которому князь с его напевами нравился все меньше и меньше.

– За наградою не помедлю я, – как показалось Ивану, несколько зловеще произнес князь. – Побыстрее ты языки давай!..

– Сначала скажи, зачем тебе языки, – проговорил Иван упрямо.

– Вижу я, возгордился ты, – осуждающе покачал головой князь. – Не желаешь уж и покорствовать…

– Чего ради? – хмыкнул Иван. – Мне ты не начальство…

Глаза князя загорелись зеленым огнем.

– Эй вы, други мои, люди сильные! – повысил он голос. – Вы вяжите-ка раба злобного!..

За столом заворочались, опрокидывая блюда и кубки, мрачные богатыри. Засверкали обнаженные мечи.

– Бей зеркала! – пронзительно заверещали в сумке. – Все, кроме самого большого!..

Иван выхватил меч и быстро огляделся. Отовсюду, переворачивая столы, на него лезли огромные детины – кто с мечом, кто с веревкой, кто просто с голыми руками. Иван уклонился от чьих-то лапищ, схватил свалившийся со стола тяжелый кубок и изо всей силы запустил этим кубком в первое попавшееся зеркало. Грохнуло так, что заложило уши. Высверкнуло ярким белым пламенем, неистовый порыв ветра едва не сбил Ивана с ног: пытаясь прикрыться рукой от вихря, он с изумлением увидел, как ветер срывает с собравшихся в зале одежды, рвет их в клочья и мгновенно уносит их куда-то прочь, во тьму. Стены и потолок в зале исчезли, остались лишь зеркала, висящие в пустоте. Внезапно и они с грохотом лопнули, а в потоках льющегося отовсюду мертвенно-белого света все присутствующие, замершие в непонятном оцепенении, начали меняться.

Непрекращающийся ветер унес последние клочки их одеяний, разметал и укатил прочь посуду и утварь. Те, что были только что людьми, превращались в мерзких мохнатых карликов с огромными головами, горящими глазами и могучими ручищами. Жутко завывая, сквозь их ряды лезли еще более гнусные, скользкие и бородавчатые – карлицы, что было заметно по очевидным признакам их пола.

Иван оцепенел. Уже к самому горлу его протянулись чьи-то корявые руки, уже в сумку вцепились мокрые пальцы, а он все стоял как столб, будучи не в силах пошевелиться.

– Открой сумку! – раздался отчаянный визг, перекрывший вой ветра и рев нападавших. – Открой быстрее!