Цитатник бегемота

– Э-эй, – позвал Фома. – Кто-нибудь есть дома?., я говорю не о голодающих, и не о разжиревших латифундистах, и даже не о всяких твоих Македонских… в конце концов, они все смертны, а говорю я о тех, кто действительно может выполнить в принципе любое свое желание и так желать до бесконечности, понимаешь ли ты, дубина стоеросовая, пушечное мясо?

Иван насупился.

– Чего…

– Ладно-ладно. – Фома успокаивающе поднял руку, – В принципе я вполне допускаю, что все они по-настоящему счастливы и, так сказать, блаженны. На этот счет существуют различные теории, а у меня, видишь ли, есть своя.

– Ну и катись ты со своими теориями, – начал Иван, повышая голос. – Ты…

– Подожди, – перебил его Фома. – Посмотри-ка…

Иван посмотрел. Вдалеке показался одинокий рыцарь.

– Ну и что там такое? – спросил он недовольно.

– Вот то там такое, – передразнил его Фома вполголоса. – Ты у нас счастливчик, сэр.., э-э… Как, кстати, твое имя, извини за навязчивость?

– Меня зовут сэр Иан, – ответил Иван, пропустив стихоплетовский сарказм мимо ушей. – Мой девиз всегда таков… гм… а! "Я вернусь!"

– Странный несколько девиз, – усомнился Фома.

– Ничего. Наступит время, и его узнает весь мир… – рассеянно сказал Иван, вглядываясь в приближающуюся темную фигуру.

– Да? Может быть. Хотя я лично не вижу ничего в этом хорошего… Так вот, сэр Иан, ты счастливчик – в некотором роде, конечно, поелику к нам приближается сам сэр Ланселот Озерный, и направляется он с очевидным намерением снести тебе голову.

– Это почему?

– Ну, во-первых, потому что он всегда так делает.., а во-вторых – хватит и первой причины. Да, еще Озерная Дева, которую ты укокошил, – она, по-моему, его родственница.

– Ланселот, говоришь? – пробормотал Иван, разглядывая остановившегося шагах в пятидесяти от них рыцаря. – Имя-то известное…

– Куда уж известнее, – с готовностью подтвердил Фома, предусмотрительно отъезжая в сторону. – На профессиональном ристалище провел восемьдесят тысяч четыреста тринадцать боев, в восьми тысячах четыреста двенадцати одержал победы – и всегда за явным преимуществом.

– Впечатляет, – согласился Иван.

– Готов ли ты, доблестный сэр, признать прекрасную Джиневеру самой распрекрасной изо всех прекраснейших дам и биться со мной по этому поводу? – прогрохотал башнеподобный Ланселот из-под опущенного забрала.

Конь и доспехи у рыцаря были вороные.

– Не понял, – действительно не понял Иван. – По какому поводу биться?..

Ланселот смешался. Было очевидно, что до всех остальных эта изысканно куртуазная и предельно вежественная фраза всегда доходила без особых проблем.

– Ну… – в затруднении проговорил он. – Ты признаешь, что Джиневера всех прекрасней и милее?

– Да пожалуйста, – пожал плечами Иван. – Мне-то что?

– Тогда давай биться, – решительно сказал непогрешимо логичный Ланселот и взялся за копье непомерной длины.

Иван покачал головой, усмехнулся, напялил шлем и поудобнее ухватил щит и свое копье. Ланселот развернул своего коня, отъехал шагов на тридцать и повернулся. Иван не стал показывать противнику спи-и заставил своего коня, пятясь, отойти шагов на двадцать. Ланселот пригнулся, выставил копье и словно вихрь помчался навстречу Ивану. Иван тронул своего коня с места. Ланселот пер как танк: черный плащ лихо развевался за плечами, копье было наставлено точнехонько Ивану в правый глаз. По всему выходило, что известный мастер поединка шуток шутить не любил. В последний момент Иван пригнулся, и Ланселот про. мазал: глаз Ивана, равно как и остальные части его тела остались невредимы. Впрочем, сам Иван тоже не попал в цель. Ланселот заревел от ярости, развернул своего коня и снова помчался навстречу сопернику. Иван в точности повторил его маневр. Они сшиблись, и на этот раз результативно: ослепленный яростью Ланселот поразил копьем пустоту, а Иван попал точно в центр щита противника. Рыцарь в вороных латах пулей вылетел из седла и с грохотом обрушился на землю. Иван слегка оторопел и осадил своего коня. Честно сказать, он не ожидал такого успеха. Но Ланселот оказался крепким парнем: хоть и с трудом, но все же довольно быстро он поднялся на ноги и теперь стоял, взрыкивая и трясясь от бешенства. Шлем слетел с его головы, явив миру длинные черные волосы, белое ощеренное от злости лицо и встопорщенные усищи. Вращая от ярости глазами, Ланселот вытащил огромный меч и стал размахивать им как сумасшедший. Иван тоже снял шлем, соскочил с коня, обнажил чудесный клинок и стал осторожно приближаться к противнику.