Цицианов

После разгрома отряда Гулякова ситуация пришла в шаткое равновесие, которое разрушилось благодаря внутренним разногласиям в среде горцев. Ряд вольных обществ (Тальское, Муханское и Джинихское) тяготились доминированием джарцев и при появлении войск под командованием генерала Орбелиани согласились возобновить присягу. То же самое поторопился сделать и Элисуйский Сурхай-хан. Вынимая саблю из ножен, он рассчитывал на прибыльный набег в Грузию, а не на длительную и разорительную войну. Быстро оценили происходящее наиболее влиятельные родовые старшины — кевхи, опасавшиеся за свое имущество. Поэтому Орбелиани удалось восстановить подданство джаро-белоканских лезгин без кровопролития на условиях отсрочки выплаты дани — 220 пудов шелка-сырца, которые джарцы под всякими предлогами поставлять отказывались. О том, что умиротворение лезгин — дело далеко еще не решенное, говорит и предписание, данное Цициановым генерал-майору Портнягину от 8 ноября 1805 года: «…К крайнему соболезнованию моему получаю я донесения о делаемых хищническими лезгинскими партиями грабительствах и смертоубийствах под самым почти Тифлисом, как то: 2-го июня в 11 часу пополудни отбито из табуна 14 лошадей и пасшему оный человеку, причиняя много ран, отрубили руку; 7-го июля в 5 верстах от Авлабара из остановившихся на ночлег грузин с 18 подводами убили 10, да в плен взяли 20 человек, ограбив при том 4500 р. денег и 25 пар волов, а августа 18-го числа близ Гартискара найдены два убитых грузина, где тогда же переправившаяся через р. Арагву лезгинская партия, напав на следовавшие из Карталинии 6 арб, из числа бывших при них людей одного убили, а двух увлекли в плен. Вследствие чего предлагаю вашему превосходительству с получением сего тотчас для усиления Гартискарского поста откомандировать 2 роты Кавказского гренадерского полка, которые имеют пробыть там в лагерях до 1-го ноября. Во всю мою бытность в Тифлисе ни один лезгин не смел на Гартискарском посту показаться, когда была принимаема следуемая осторожность»[691]. В том же 1805 году джарские лезгины заменили лояльного России хана другим, используя благовидный предлог: задержку с выплатой причитавшегося с него взноса, что привело якобы к просрочке общего платежа. В Тифлисе это известие было встречено с большой тревогой, так как новый хан представлялся способным объединить силы горцев. Поэтому в 1806 году была направлена новая экспедиция, при появлении которой джарцы заявили о своей готовности выполнять обещания, но как только войска ушли, о своих обещаниях сразу забыли[692].

Генерал И.В. Гудович, назначенный после гибели Цицианова на его место, решил доказать свое превосходство над покойным «действительным» и притом бескровным (как это любил император Александр I) покорением джарских лезгин. Несмотря на все ранее достигнутые договоренности, жители этого региона и не думали отказываться от набегов на Кахетию и тем более препятствовать другим дагестанцам совершать такие походы. Посланный для их «наказания» отряд под командованием генерала Орбелиани сумел запереть горское ополчение в одном из ущелий осенью 1806 года. Поскольку время для рейда в Грузию уже прошло, а правительственные силы были достаточно велики, джарцы охотно заявили о своем раскаянии и готовности вернуться под власть России. Гудович поторопился сообщить об этом сомнительном успехе в столицу 3 декабря 1806 года: «Лезгинцы, которых атака стоила покойному кн. Цицианову 1 генерала и более 600 человек других чинов, убитых и в пропасть попадавших, одним маневром и движением с разных сторон отрядов без потеряния и одного человека, будучи заперты, пришли в робость и покоряются»[693]. В ответ 23 января 1807 года из Петербурга полетел царский рескрипт, в котором говорилось: «Усмирение народа столь неукротимого чрез кроткие средства я признаю за успех весьма важный, поколику оный представляет собой образ поведения с пользами государственными наиболее сходственный, а потому изъявляю Вам через сие особенную мою признательность». Однако уже в мае 1807 года главнокомандующий был вынужден послать джарцам письмо с угрозами: они твердо выполняли обещание не нападать лишь когда делать это было трудно по причине непогоды, но как только появился подножный корм, а деревья оделись листвой, скрывавшей передвижения, опять занялись охотой на кахетинцев, на их скот и прочее имущество. О своем «конфузе» Гудович царю сообщить постеснялся[694]. Окончательно контроль над этим регионом был установлен только в 1863 году, после подавления очередного восстания.

* * *