Цицианов

23 мая 1803 года Александр I подписал «благодарственный» рескрипт по поводу присоединения Джарской области, который не мог дойти из Петербурга до Тифлиса ранее середины июня. Однако «замирить» надолго этот район не удалось. Уже в мае 1803 года отряд горцев перебил рабочую бригаду, занимавшуюся расчисткой дороги, и прикрывавший ее взвод. Погоня, как и следовало ожидать, не дала результатов. 12 июня 1803 года возле местечка Кварели горцы перебили роту 9-го егерского полка под командованием капитана Секерина. Эта часть выдвинулась к границе, чтобы пресечь попытку отряда лезгин совершить набег на кахетинские села. Однако сведения о противнике оказались недостоверными. Секерин встретил не мелкую шайку, собиравшуюся грабить соседей, а несколько сотен воинов. Еще не зная об этом, капитан растянул свое малочисленное войско в стрелковую цепь, которая не смогла устоять перед напором превосходящего противника[687]. После того как пули сразили офицеров, нижние чины «смутились» и были порублены противником, многократно превосходившим их по численности. Преследование, организованное генерал-майором Орбелиановым (Орбели), оказалось бесплодным. При расследовании обстоятельств этих событий обнаружилось, что сами джарские лезгины в набеге не участвовали, но пропустили через свои земли отряд из другого района Дагестана, хотя по условиям заключенного с ними договора не должны были этого делать. Эта трагедия стала последней каплей. К тому времени выяснилось: вместо представителей знатных семей в заложники-аманаты были отданы люди без роду и племени, которых горцы не торопились выкупать.

Цицианов был вне себя от гнева, о чем свидетельствует его послание джарцам от 23 июля 1803 года: «Неверный народ! Бесстыдные люди! Долго ли вы будете от меня требовать невозможного? И желаете невыполнением одной из статей постановления, прося и беспокоя меня… Неужто думаете вы затем в подданство Великого нашего Государя Императора приняты, чтоб не держать слова данного? Вы должны выкупать ясырей и до сих пор не выкупаете, всё откладываете и еще смеете просить увольнения от оного! Неужто вы забыли, что вы 80 лет бедную Грузию разоряли и брали то, что хотели, а не по 100 рублей. Короче сказать, вы если через месяц не выкупите, то увидите, что я сделаю и с ясырями, и с вами. Я презираю дагестанских мулл, которые за вас российских подданных ходатайствуют, и оставаться будут без моего ответа, как и сей просивший за вас. Кто силу в руках имеет, тот со слабыми не торгуется, а повелевает им»[688].

То ли это послание не дошло до адресата, то ли горцы не поняли, что князь действительно сердится, — они не только не покаялись, но и совершили новый набег и угнали лошадей казачьего полка. Цицианов понимал, что карательная экспедиция была очень некстати в период подготовки похода на Гянджу, и потому попытался добиться покорности не мечом, а пером. В следующем послании он потребовал от джарцев не только вернуть похищенное и не пропускать впредь через свои земли дагестанцев, но и выплатить дань: «…Еще раз повторяю, чтоб опомнились, доколе я меча не вынул, и тогда говорю, что вы не возвратитесь более в землю, где родились, где предки ваши погребены, где сродники ваши вас воспитывали; не увидите вы домов своих, которые были спокойной вашей жизни убежищем». Ответ носил издевательский характер: ссылаясь на бедность, горцы отказались платить дань натурой (шелком) или деньгами. Тогда князь отправил третье, последнее письмо — своего рода шедевр военно-литературного жанра: «…Вижу, вы не чувствуете моей жалости к пролитию вашей крови реками и к лишению вас домов ваших и имения; ждите время, соберите всех дагестанцев и готовьтесь перемерзнуть в снегу между гор, буде стоять (обороняться. — В.Л.) устрашитесь. Не обманете вы меня другой раз, истреблю вас с лица земли, и не увидите вы своих селений; пойду с пламенем по вашему обычаю, и хотя русские не привыкли жечь, но спалю все то, что не займу войсками, и водворюсь навеки в вашей земле… Знайте, что, писав письмо к вам неблагодарным, кровь моя кипит, как вода в котле, члены все дрожат от ярости. Не генерала я к вам пошлю с войсками, а сам пойду, землю вашей области покрою кровью вашей, и она покраснеет, но вы яко зайцы уйдете в ущелья, и там я вас достану, и буде не от меча, то от стужи поколеете. Дагестанцы же, которых вы составили зимовать, будут свидетелями тому и также помрут; вы хлеб увезли в ущелье, но со смертью своей его есть будете…»[689]