Читаем Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира полностью

Случай Великобритании особенно интересен, если вспомнить рвение, с которым англичане в XIX веке стремились распространять свою веру. Сейчас, по данным “Всемирного исследования ценностей”, 17 % англичан посещают богослужения по крайней мере однажды в неделю (чаще, чем население континентальной Европы и вполовину реже американцев). Менее чем для четверти англичан (наполовину меньше, чем американцев) Бог “очень важен”. Правда, британский показатель слегка вырос с 1981 года, когда 14 % опрошенных заявили, что они посещают церковь один раз в неделю, а менее 1/5 респондентов указало, что Бог “важен” для них. И все же организаторы этого опроса не проводили различий между религиями и, значит, почти наверняка недооценили упадок христианства в Великобритании. Опрос 2004 года показал, что мусульмане в среднем в неделю чаще посещают мечеть, чем англикане – церковь. Недавний рост популярности богослужений почти целиком объясняется увеличением небелой паствы, особенно евангелистских и пятидесятнических церквей. Предпринятое ассоциацией “Христианские исследования” 8 мая 2005 года обследование 18 720 церквей выявило, что службу посещает 6,3 % англичан – на 15 % меньше, чем в 1998 году. Пример Великобритании, кажется, иллюстрирует крах в Западной Европе и обрядности, и вероучения.

Дехристианизация Великобритании – явление сравнительно новое. В “Краткой истории Англии” (1917) Г. К. Честертон считал самим собой разумеющимся, что христианство есть синоним цивилизации:

Если кто-либо пожелает узнать, что мы подразумеваем, когда говорим, что христианский мир был и остался единственной культурой, единственной цивилизацией, есть грубый, но простой способ это объяснить. Для этого нужно спросить, в каком значении слово “христианский” распространено шире всего… Долгое время оно имело единственное значение в обыденной речи, у простого народа, и означало оно культуру или цивилизацию. Бен Ганн с Острова Сокровищ не сказал Джиму Хокинсу, что “испытывает недостаток контакта с некоей цивилизацией”, а пожаловался, что “сердце стосковалось по христианской еде”[656].


Правда, английские протестанты никогда особенно ревностно и не следовали обрядам (по сравнению, например, с ирландскими католиками), но до конца 50-х годов XX века хотя бы принадлежность к какой-либо церкви, если не регулярное ее посещение, было сравнительно обязательным и постоянным. Уже в 1960 году верующие составляли менее У$ населения Великобритании, к 2000 году – 1/10 населения[657]. До 1960 года большинство браков в Англии и Уэльсе совершались в церкви. В конце 90-х годов доля церковных браков составляла около 40 %. Почти всю первую половину XX века англикане, отмечающие Пасху, составляли около 5–6 % населения Англии, после 1960 года – 2 %. Данные о Шотландской церкви указывают на сходную тенденцию: устойчивый показатель до 1960 года, затем падение примерно наполовину. Особенно поразительно уменьшение случаев конфирмации. В Англии в 1910 году было совершено 227135 обрядов, в 2007 году – 27900, но и это на 16 % меньше, чем всего пятью годами ранее. В 1960–1979 годах число конфирмаций, совершенных над англичанами в возрасте 12–20 лет, сократилось более чем наполовину и продолжает падать. Менее У$ крещеных прошли конфирмацию[658]. В Шотландской церкви отмечено еще более резкое снижение[659]. Сейчас в Лондоне или Эдинбурге никто не произнес бы слово “христианский” в том смысле, что и Бен Ганн.

По-видимому, эти тенденции будут углубляться. Практикующие христиане стареют: так, в 1999 году возраст 38 % методистов и прихожан Объединенной реформированной церкви составлял не менее 65 лет, по сравнению с 16 % всего населения[660]. Гораздо меньше молодых англичан верят в Бога или в существование рая[661]. По некоторым оценкам, Великобритания теперь одна из самых безбожных стран мира: 56 % ее граждан никогда не посещают церковь (это самый высокий в Западной Европе показатель)[662]. Опрос “Душа Британии”, проведенный в 2000 году для телесериала Майкла Берка, выявил поразительно высокую степень религиозной атрофии. Лишь 9 % респондентов сочли христианство наилучшим путем к Богу, 32 % назвали все религии одинаково действенными. Хотя всего 8 % опрошенных назвали себя атеистами, 12 % призналось, что не знают, во что им верить. Более % опрошенных заявило, что не желает духовного руководства (85 % – не старше 24 лет). При этом 45 % опрошенных сочли, что снижение религиозности испортило страну.

Перейти на страницу:

Все книги серии Corpus [historia]

Первая мировая война в 211 эпизодах
Первая мировая война в 211 эпизодах

Петер Энглунд известен всякому человеку, поскольку именно он — постоянный секретарь Шведской академии наук, председатель жюри Нобелевской премии по литературе — ежегодно объявляет имена лауреатов нобелевских премий. Ученый с мировым именем, историк, он положил в основу своей книги о Первой мировой войне дневники и воспоминания ее участников. Девятнадцать совершенно разных людей — искатель приключений, пылкий латиноамериканец, от услуг которого отказываются все армии, кроме османской; датский пацифист, мобилизованный в немецкую армию; многодетная американка, проводившая лето в имении в Польше; русская медсестра; австралийка, приехавшая на своем грузовике в Сербию, чтобы служить в армии шофером, — каждый из них пишет о той войне, которая выпала на его личную долю. Автор так "склеил" эти дневниковые записи, что добился стереоскопического эффекта — мы видим войну месяц за месяцем одновременно на всех фронтах. Все страшное, что происходило в мире в XX веке, берет свое начало в Первой мировой войне, но о ней самой мало вспоминают, слишком мало знают. Книга историка Энглунда восполняет этот пробел. "Восторг и боль сражения" переведена почти на тридцать языков и только в США выдержала шесть изданий.

Петер Энглунд

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Мозг отправьте по адресу...
Мозг отправьте по адресу...

В книге историка литературы и искусства Моники Спивак рассказывается о фантасмагорическом проекте сталинской эпохи – Московском институте мозга. Институт занимался посмертной диагностикой гениальности и обладал правом изымать мозг знаменитых людей для вечного хранения в специально созданном Пантеоне. Наряду с собственно биологическими исследованиями там проводилось также всестороннее изучение личности тех, чей мозг пополнил коллекцию. В книге, являющейся вторым, дополненным, изданием (первое вышло в издательстве «Аграф» в 2001 г.), представлены ответы Н.К. Крупской на анкету Института мозга, а также развернутые портреты трех писателей, удостоенных чести оказаться в Пантеоне: Владимира Маяковского, Андрея Белого и Эдуарда Багрицкого. «Психологические портреты», выполненные под руководством крупного российского ученого, профессора Института мозга Г.И. Полякова, публикуются по машинописям, хранящимся в Государственном музее А.С. Пушкина (отдел «Мемориальная квартира Андрея Белого»).

Моника Львовна Спивак , Моника Спивак

Прочая научная литература / Образование и наука / Научная литература

Похожие книги

100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное