Те, кто правят миром, смотрят те же сериалы, что и масса; так же забывают события, которые перестают показывать, как и масса; с таким же нежеланием ходят на свою службу по управлению миром, с каким масса ходит на свою унылую работу. Те, кто правят миром — тоже масса. Что вверху — то и внизу. И слово «правят» здесь — из прошедших времен. Вернее будет «находятся на верху пирамиды распределения ресурсов в результате инерционных процессов».
Чтобы понимать, как работают государства и подобные системы, нужно уметь отличать программные механизмы от воли людей и их групп. И насколько эти люди могут изменять и обходить программные механизмы. Когда говорят «власть хочет», «государство стремится» — желательно ориентироваться, какая часть системы демонстрирует хотение или стремление. А в живых системах есть и третья сторона — общество и люди.
Отчуждение
Отчуждение прибавочной стоимости в мире, где можно очень легко прогореть — наверно, уже не самая большая проблема для тех, у кого её можно изъять только теоретически. Отчуждение от результатов труда — это серьезнее, но поскольку эти результаты — обычно детали, то их тоже не особо жалко. Отчуждение времени — да, это уже серьезнее, и за время стоит бороться. Отчуждение времени — это уже несомненно отчуждение натурального и человеческого — от человека.
Слово «отчуждение» применяется, когда речь идет о лишении чего-то естественного, и обычно более естественного, чем прибавочная стоимость. На стоимость это было распространено уже с натяжкой. Речь о натуральном, о природном, о неотчуждаемых правах. Вроде права матери на ребенка и праве ребенка на мать. Это как-бы неотчуждаемое — от природы или от Бога. Отчуждать нельзя — аксиома.
Итак, дальнейшие варианты отчуждения, в дополнение к Марксу: производимые операции становятся все проще, что отчуждает трудящегося от результата труда, о котором он может даже не догадываться. Это добавляет механицизма и делает более машиной. Когда-то приспособления позволяли убрать самый низкоквалифицированный труд; его и убрали, где можно. Роботы отчуждают от человека в первую очередь высококвалифицированный труд. Умная машина делает айфон, а глупый человек упаковывает его в картонную коробку. А другой столь же глупый человек этим айфоном пользуется. Все при деле. Разумеется, на самой вершине находятся специалисты, но у них подобное разделение труда. Тем более специалистов нужно все меньше и меньше — по той же причине. В сумме большинство людей отчуждается даже от минимального удовольствия от труда. В сумме — то, что ранее виделось средствами освобождения человека труда, таковыми средствами, выходит, уже не является.
Интересное соотношение: с тем, как растет уровень автоматизации, ненужных людей становится больше. Как их становится больше — цена труда падает и автоматизация становится невыгодной. В результате этих встречно идущих процессов машины забирают высокооплачиваемые места, а низкооплачиваемые остаются людям. Машины будут снимать кино, а люди делать вручную кирпичи из грязи; да и уже делают, вообще-то. Получается и отчуждение человека от труда, и отчуждение от хорошего труда, о чем было чуть выше.
Редукция — сведение сложного к простому и высшего к низшему. Редукция часто происходит при недостатке энергии или качества: от этого сложные системы разваливаются на простые, и этот процесс тоже редукция.
Редукция — это параллельная линия распада. Распаду и редукции в цивилизации подвержено всё.
В том числе редукция — сведение человека к машине. А человека-сложную-машину — к человеку-простой-машине. Человека многомерного — одномерному. Человека — к детали.
Редукционизм как научный метод — это разбирание элементов общих на элементы меньшие, и так до бесконечности. Поскольку происходит специализация, специалисты становятся специалистами всё по меньшим элементам. Далее эти специалисты так глубоко закапываются в детали, что теряют из вида элементы общие.
Универсальный интеллект — он целостный в своей универсальности. Получается, что если интеллект не универсальный, он не целостный, он по сути фрагментарный, и потому он склонен к редукции и в мышлении, и в понимании, и в действии. И вообще все разбирать — это детское-мальчиковое. Отчуждение рук-ног от куклы с целью отчуждения ее пищалки.
Человек постепенно отчуждается от всего. Сначала от результатов своего труда, потом от понимания того, что он производит и для чего, потом он отчуждается от власти, потом он отчуждается от информации. В результате он отчуждается от всего, в том числе от самого себя, от своих мыслей и своих желаний, которые становятся тоже не его. Не удивительно, что отчужденный — в сумме отчуждений — от жизни человек относится к собственной жизни как-то никак. Поскольку само понятие «собственной жизни» для него плохо понятно, поскольку эта его «собственная жизнь» давно уже не его, она по частям, постепенно от него отчуждена.
Отчуждение уничтожает сложность. Потому что пребывая в хроническом отчуждении, человек устает и не хочет сложности. Впрочем, это тоже было у Маркса.