Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

Почему происходит фундаментальное тяготение к насекомости со старением систем? Потому что чем дольше живет система, тем больше культурной инерции она накапливает; а чем больше инерции, тем больше у нее накапливается структур; и чем больше структур, тем меньше свобод; и чем меньше свобод и больше структур, тем ближе к насекомым.

Почему человек должен быть свободным? Чтобы выбирать, т. е. собственно быть человеком. Что такое освобождение человека? Это предоставление ему выбора там, где это возможно, выбора во времени труда, выбора потребления, выбора отношений, выбора социальных ограничений, выбора степеней достоинства, выбора вариантов оплаты свободы в обществе.

Свобода и человейник — взаимоисключающие понятия. Капитализм против социализма и подобные варианты — размылось, перепуталось, устарело. Свобода против человейника — перспективный вариант.

Программы насекомых и наследование

Инсектоидам свойственны заложенность программы, запрограммированность функций и отсутствие свободы выбора.

Инсектоидность — это одномерная, однофункциональная функциональность насекомого. У насекомого нет свободы выбора. Насекомое действует только согласно заложенной при рождении программе. «Одномерная» в данном случае означает, что насекомое не может заменить измеряемое в одних единицах на несоизмеримое.

У насекомых наследование происходит по программе, королевой становятся по генетической программе, а не за какие-то заслуги. В человекоулье, в человейнике наследование происходит по программе передачи ресурсов, и должности распределяются по наследству. Программа — это и есть набор унаследованных элементов-кодов, к которым можно добавить символьную информацию, в том числе имущественную и денежную у людей. Это еще один пункт, по которым люди и насекомые будут совпадать. Муравьиная королева получила свое положение по наследству. Власть и ресурсы передаются в позднем обществе по наследству. Точно так, как отсутствие власти и отсутствие ресурсов.

Инсектоидность как процесс — механистическая деятельность без выбора, функционирование в режиме множественных циклов. Наследование и наследственные функции у инсектов и инсектоидов не допускают выбора. В какой роли родился — ту роль и нужно исполнять. У людей тоже есть ограничения по этой линии, например, мужчины-женщины. Но в меньшинстве ситуаций выбор есть. Это меньшинство ситуаций вполне достаточно для реализации и для идентификации — по идее. А если число таких ситуаций выбора сокращается, то можно начать борьбу за расширение числа вариантов выбора, за свободу. А если это нельзя сделать — это уже среда инсектоидов.

Люди, помнящие о прежнем мире, где распределение корректировалось через таланты и способности, и через вложенный труд, очень болезненно воспринимают новый мир инсектоидности, где все блага, и ресурсы, и социальные роли, за ничтожным исключением сверхспециалистов, наследуются, а при наследовании еще и концентрируются.

Нет морали

Мораль основана на выборе, когда человек может выбрать что-то одно из вариантов, и этот выбор бы стал его характеристикой.

Мораль производна от свободы. Мораль есть система выбора. Например, человек может выбрать достоинство или деньги. И этот выбор будет характеристикой человека.

Честь или деньги — такой выбор сам по себе предлагает многомерность, два варианта. Потом в цивилизации остается один вариант, а потом, увы, вообще ни одного. Наступает мир будущего (он же мир последнего римского прошлого), где единственной свободой, согласно Сенеке, будет пойти и повеситься. Сенековское «повесься» — это не выбор; конечно, и такой выбор возможен, но это не выбор для жизни.

То, что человек выбрать не может, его человеческой характеристикой быть на самом деле тоже не может.

Человеческие системы многомерны, поскольку многомерность эффективна в среде конкуренции групп (на самом деле частично); многомерность эффективна, поскольку расширяет возможности свободы выбора с одного измерения на несколько. Одномерность бывает эффективной, но тоже только частично; многомерные системы оказываются более эффективными чаще, поскольку охватывают больший диапазон выборов и возможностей.

Мораль есть измерение, мера. Еще одно измерение всего, в том числе самого человека: насколько он моральный, в какой морали. Одномерные системы это измерение не признают по своему определению, отторгают его и конфликтуют с ним, поскольку нет конвертации.

Искать рациональное в морали — привилегия исследователей, и то сомнительная. Когда человек начинает искать рациональное в морали — прекращаются и мораль, и человек.

Человек без морали совершает ошибки еще и в силу своей ограниченности, в силу своей одномерности в многомерном мире. Поэтому тем, кто думает о своей безопасности, не стоит доверять людям без морали — даже если эти люди под контролем страха наказания.

Когда нет выбора, то есть только закон, а мораль невозможна.