Цивилизация, машины, специалисты. Человейник. Инсектоиды

Механизм памяти млекопитающих работает по принципу полученного результата. Результат может быть положительным или отрицательным, и сопровождается гормональным выбросом. Увидел зайца — поймал — удовольствие. Запомнилось, что заяц — это хорошо. Увидел скунса — поймал — неудовольствие. Запомнилось, что скунс — это плохо. Плохо в том смысле, что ловить его не надо. Погнался за зайцем вблизи — поймал — удовольствие. Погнался за зайцем издалека — не поймал — неудовольствие. Запомнилось, что издалека — это плохо, единственное, что остается — нужно ближе подкрадываться, не дальше ведь отходить.

С рефлексией подобная ситуация. Раз к ней обратился — плохо. Еще раз — плохо. Так формируется правило, что а ну её, эту рефлексию, это плохо и дискомфортно и бесполезно.

* * *

Можно даже уравнения выводить, например: «при рефлексии, стремящейся к нулю, автоматизм стремится к максимуму».

Конечно, иногда полезно «не рефлексировать, а распространять». Но всё хорошо в меру.

Нет рефлексии — нет и развитого «Я». Нет «Я» — нет и «мы», которое из множества «я» строится. И через нее связано множество человеческих свойств — и абстрактное мышление, и эмпатия. Получается не только отказ от рефлексии, но и от большей части высшей нервно-психической деятельности вообще.

У человека нельзя говорить о полном отсутствии рефлексии; у человека есть её степени, её уровни развития. которые говорят о большей или меньшей рефлексии. Меньше рефлексии — ближе к животному.

Мыслящим людям свойственно наделять людей немыслящих мышлением. Так и животные наделяются людьми собственными «я».

Мыслящая прослойка ничтожна, это сотни отдельных людей на фоне стомиллионных человейников. Инсектоиды и мир инсктоидов давно победили. Статистически мир людей давно умер. И только в качественном плане, и как инерция он генерирует иллюзию своей жизни.

Отказ от «я» — элемент фашистской и коммунистической идеологий. А именно тех идеологий, которые были передовыми, опережающими, будущими, и которые неизбежно вернутся с повышением уровня насекомости. Тогда, раньше эти идеологии были спекуляцией на насекомости. Вернутся они как идеологии истинной насекомости, без спекуляций. А как они будут называться — будет уже не важно.

Инсектоидность — это грань каждого человека. Поэтому улей, режим улья можно включать и выключать, если располагать достаточными для этого властью над СМИ и средствами. Инсектоидность можно включать даже у относительно здоровых популяций. Нездоровые управляются вообще легко и дешево.

У инсектоидов нет не только «я», у них нет еще и будущего как такового, нет будущего как абстракции, как проекта. Муравей, несущий веточку, не знает о будущем. И муравейник не знает. Будущее в человейниках узнается из прошлого, путем продолжения тенденций, причем продолжения сокращенного, одномерного и по сути дефектного. Потому что на самом деле будущего нет. Может показаться, что люди в человейниках направлены на прошлое, поскольку ему вообще и культу мертвых в частности придается большое информационное значение; но при подробном рассмотрении выясняется, что это просто психозы, а прошлое, которым они наполнены, придумано на месте употребления. Океания всегда воевала с Остазией, ага. А если настоящее — это автобус, то будущее — трехэтажный автобус.

Рефлексия здесь, с одной стороны, тема не главная, а другой — тема может быть и бесконечной, и заслуживает отдельного рассмотрения.

Специализация и одномерность

Люди рождаются со специализацией, о которой они обычно не знают. Чтобы человек был успешен, он должен свою скрытую специализацию выявить и технически развить.

Насекомое узкоспециально, а человек универсален. Тогда путь к насекомому — повышения уровня специализации, повышение требований к специализации, чтобы у человек не было никаких возможностей роста, кроме этой самой одной специализации — на которую и будет в условиях жесткой конкуренции уходить все его время. Чем больше ресурсов выделяется специализации — тем меньше ресурсов выделяется универсализации. Иначе не выжить. Так тоже не выжить, конечно, но прожить можно дольше.

Насекомые — это детали, и люди — тоже детали. Абсолютного целостного человека не существует, но человек природно и традиционно обладает степенью целостности. У насекомых и людей-инсектоидов эта целостность стремится к минимуму.

Насекомое функционально и специализировано, и через это специалист подобен насекомому. Чем больше специалистов, чем относительно больше специалистов — тем общество ближе к улью.