Цивилизация в переходное время

831 Гипотеза о Супер-эго не содержит в себе ничего такого, что само по себе отличалось бы от общепринятых способов мышления. В этом отношении Супер-эго тождественно своду правил, который обыкновенно называют «моральным кодексом». Единственная особенность заключается в том, что отдельные проявления моральной традиции оказываются бессознательными в том или ином случае. Следует также отметить, что Фрейд допускал существование «архаических пережитков» в Супер-эго – то есть актов совести, на которые воздействуют какие-либо архаические мотивы. Но поскольку Фрейд оспаривал существование архетипов, то есть подлинно архаических способов поведения, то можно лишь предполагать, что под «архаическими пережитками» он имел в виду определенные сознательные традиции, которые могут быть бессознательными у ряда индивидуумов. Ни при каких обстоятельствах речь не идет о врожденном восприятии, иначе, по его собственной гипотезе, пришлось бы рассуждать о наследуемых идеях. Правда, ровно об этом он и говорит, хотя, насколько мне известно, доказательств существования таких идей нет. Зато имеется множество доказательств гипотезы о наследственных, инстинктивных способах поведения, то есть об архетипах. Поэтому вполне возможно, что признание «архаических пережитков» в Супер-эго есть уступка теории архетипов, что налицо фундаментальное сомнение в полной зависимости содержаний бессознательного от сознания. В самом деле, мы располагаем вескими основаниями для сомнений в факте этой зависимости: во-первых, бессознательное онтогенетически и филогенетически старше сознания; во-вторых, общеизвестно, что на него едва ли может повлиять сознательная воля. Бессознательно возможно только вытеснить или подавить, причем не навсегда. Как правило, оно рано или поздно напоминает о себе. Если бы дело обстояло иначе, не сложилась бы потребность в психотерапии. При зависимости бессознательного от сознания мы могли бы, посредством проницательности и приложения воли, взять наконец верх над бессознательным и полностью перестроить психику в соответствии с нашими целями. Что ж, только идеалисты не от мира сего, рационалисты и прочие фанатики могут предаваться таким мечтам. Психика неподвластна нашей воле, это явление природы; конечно, природу можно отчасти изменить навыками, знаниями и терпением, но ее нельзя превратить во что-то искусственное без глубокого вреда для нашей человечности. Нетрудно превратить человека в больное животное, но не получится сделать его интеллектуальным идеалом.

832 Люди до сих пор пребывают во власти заблуждения, будто сознание олицетворяет собой человеческую психику целиком, но в реальности оно занимает лишь часть психики, и об отношении ее к целому известно очень мало. Поскольку бессознательная составляющая действительно бессознательна, для нее нельзя определить границы: мы не можем сказать, где начинается и где заканчивается психика. Мы знаем, что сознание и его содержания суть изменяемая часть психики, но чем глубже мы стремимся проникнуть, хотя бы косвенно, в область бессознательного, тем прочнее становится впечатление, что мы имеем дело с чем-то автономным. Нужно признать, что наилучшие результаты, будь то в воспитании или лечении, достигаются тогда, когда бессознательное сотрудничает, то есть когда цель, к которой мы стремимся, совпадает с бессознательным направлением развития; наоборот, наши лучшие способы и намерения оказываются тщетны, когда природа не приходит нам на помощь. Без автономности, хотя бы в некоторой степени, общий опыт дополнительной (или компенсаторной) функции бессознательного невозможен. Если бы бессознательное на самом деле зависело от сознания, оно не могло бы содержать больше, чем содержит само сознание.

833 Наш пример со сновидением и многие другие аналогичные случаи показывают, что, поскольку подсознательное моральное суждение согласуется с моральным кодексом, сновидение ведет себя соответственно сознанию, которое опирается на традиционный моральный закон; следовательно, обычная мораль есть основной закон бессознательного (во всяком случае, оказывает на него влияние). Этот вывод вступает в вопиющее противоречие с общепринятым мнением об автономности бессознательного. Хотя мораль как таковая есть общее свойство человеческой психики, этого никак нельзя сказать о конкретном моральном кодексе. Значит, он не может быть составной частью структуры психики. Тем не менее приходится признавать, что – как свидетельствует наш пример – акт совести в бессознательном действует точно так же, как и в сознании, следует тем же самым моральным предписаниям, а потому и складывается впечатление, будто моральный кодекс управляет бессознательными процессами.