Цивилизация в переходное время

1008 Наше западное развитие с примитивного основания было внезапно прервано вторжением психологии и духовности, признаков цивилизации гораздо более высокого уровня. Да, внешне все обстояло не так плохо, как у негров или полинезийцев, столкнувшихся вдруг с бесконечно более развитой культурой белого человека, но сходство тут несомненное. Нас остановили посреди варварского многобожия, которое искоренялось и подавлялось на протяжении столетий, вплоть до недавней поры. Полагаю, что этот факт придал некое своеобразие западному уму. Наше духовное существование превратилось во что-то такое, к чему не пришло само и чем не могло стать по-настоящему. Это прямое следствие диссоциации между сознательной и бессознательной частями разума. Это освобождение сознания от груза иррациональности и инстинктивного порыва за счет целостности индивидуума. Человек как бы раскололся на сознательную и бессознательную личности. Первую удалось приручить, поскольку она была отделена от природного, первобытного человека. В итоге мы, с одной стороны, сделались дисциплинированными, организованными и рациональными, но, с другой стороны, сохранили многие черты дикаря, отрезанного от образования и культуры.

1009 Это объясняет многочисленные приступы самого жуткого варварства, которым мы подвержены, а также раскрывает пугающую причину, по которой мы, чем выше поднимаемся по склону научных и технических достижений, тем охотнее злоупотребляем нашими опасными, поистине дьявольскими изобретениями. Возьмем, хотя бы, великий триумф человеческого разума – возможность подняться в небо: мы осуществили извечную мечту человечества! Но сразу вспоминаются современные бомбардировки! Это и есть цивилизация? Пожалуй, это больше убедительное свидетельство того, что, когда наш разум возносится к небесам, другой человек в нас, старательно подавляемый варвар, спускается прямиком в преисподнюю. Разумеется, наша культура может гордиться своими достижениями, но еще нам должно быть стыдно за самих себя.

1010 Это, конечно, не единственный путь, которым человек может стать культурным – во всяком случае, не идеальный путь. Можно изыскать иные, более удовлетворительные способы. Вместо того чтобы различать в человеке всего одну сторону, следовало бы воспринимать его целиком. Отягощая сознательную личность приземленной тяжестью примитивной стороны, можно избежать этого фатального разъединения двух половин индивидуума. Конечно, экспериментировать с современным белым человеком в этом направлении будет непростым делом, поскольку очевидным следствием представляется целый ворох дьявольски запутанных моральных и интеллектуальных проблем. Но если белому человеку не удастся уничтожить собственный вид своими гениальными изобретениями, ему в конце концов придется заняться – предельно серьезно – самообразованием.

1011 Какова бы ни была в итоге участь белого человека, мы, по крайней мере, имеем перед глазами пример культуры, которая сохранила все существенные черты первобытности, свойственные человеку в его целостности. Культура и психология Индии напоминают ее храмы, которые отражают в своих изваяниях все мироздание, в том числе человека со всеми его чертами и действиями, будь то святой или варвар. Быть может, поэтому Индия кажется такой сказочной: вас словно отбрасывает назад, в бессознательное, в тот неискупленный, нецивилизованный, аборигенный мир, о котором мы только грезим, поскольку наше сознание его отрицает. Индия олицетворяет другой путь развития – без подавления, без насилия, без рационализма. Здесь рядом, в том же городе, на той же улице, в том же храме, на одной и той же квадратной миле оказываются высокоразвитый и примитивный умы. В умственном складе местного святого угадываешь черты живой первобытности, а в меланхолическом взгляде неграмотного полуобнаженного селянина улавливается бессознательное знание сокровенных истин.