Цвет абрикоса

Чжэньнян сделала, как он сказал: приподняла ягодицы и принялась ими вертеть и крутить - пилюля выскользнула. Чжэньнян взяла ее в руки и покатала на ладошке, перекидывая из руки в руку.

- Дарю ее тебе. Храни в полотняной тряпочке и в коробке, - сказал студент.

- Очень признательна, - в ответ хмыкнула Чжэньнян.

- Теперь моя прекрасная сестрица разрешит сестрам выйти замуж? Что она скажет?

- Распутник! Разве пристойно делать из меня сводню? Ты же говорил, что владеешь средством дивного действия. Велите им прийти и велите им любить себя. Но раз уж вы поднесли мне сие снадобье, то купили мою поддержку. Если не сумеете заставить их прийти к вам, умываю руки.

- Мудрая моя сестрица! Если ты сегодня не поняла меня, поговорим об этом завтра.

Сказал так, и они, сплетя объятия, заснули. Вот уже где к месту можно заметить:

Когда пожелал ты другим
поднести свой нефритовый посох,
прежде жену одари зельем волшебным
для сладостных вздохов.

Глава IX

Цветы обретают опору в студенте,

а Ван Шичунь седлает коня и берется за ружье

Едва побелели небеса, студент и Чжэньнян поднялись. Умылись, убрали волосы, и, когда туалет был завершен, Чжэньнян спросила мужа:

- О чем это вы собирались говорить со мной вчерашней ночью? Сказали, будто можете сделать так, что сестры сами придут к вам и будут домогаться любви? Готова помочь вам.

Студент поспешно вынул из рукава изрядно пропитанный потом головной платок, развязал и достал из него бумажный сверток, а оттуда - несколько катышек какого-то зелья. Завернул их в бумажку и отдал Чжэньнян. Та спрятала зелье в рукав.

- Снадобье, которое я получила, может способствовать вашим замыслам? Но ведь здесь его едва ли полложки. А если оно кончится, тогда как быть?

- Это бесценное зелье, - рассмеялся студент. - А каково действие - сама увидишь. Рассыпь незаметно на сестер, стараясь попасть на кожу. Или положи в чай. А ночью они сами придут ко мне.

Чжэньнян расхохоталась:

- Что это должно быть за снадобье, чтобы поднять человека среди ночи? Полагаю, нет на свете подобной силы.

- Дорогая женушка! Делай, как сказано. Это волшебство. Если не сделаешь, как прошу, ты мне более не жена.

- Ну и жеребец! - опять рассмеялась Чжэньнян. - Похоже, мне одно остается - стать сводней! Но ритуал осуждает нечестивые и враждебные святым заповедям деяния, да и праздничный стол не накрыт. Вы же, точно последний раб, замышляете темные делишки.

Тут студент упал перед ней на колени. Чжэньнян, наклонилась, чтобы поднять его, снадобье выскочило из ее рукава и упало на пол. Это прозвучало как приказ к исполнению. Студент еще раз настоятельно повторил просьбу и в то же время горячо поблагодарил ее:

- На всех пяти внутренностях моего существа будет высечено твое доброе деяние, ибо оно сулит мне беспредельную радость, никогда прежде не испытанную. - И с этими словами он удалился за порог. Вослед ему из комнаты вышла и Чжэньнян.

Чжэньнян отдала приказание слугам готовить хмельной пир. Секретарь сновал меж нею и слугами, передавая повеления и рекомендации. Чжэньнян понеслась к сестрам - исполнять волю повелителя. Она нашла их в спальне. Сестры поднялись ей навстречу. Юйнян со вздохом заметила:

- Насытилась молодцом, и ныне голод ей неведом.

- Похоже, клятву о союзе унесли реки, текущие на восток, - заметила Яонян.

Пань Жолань лишь усмехнулась:

- Когда матушка оставила этот мир, в доме хозяйкой стала старшая сестрица. Но зачем же брать на себя большую волю? Пословица гласит: "Если судьбой предназначена встреча, то будешь с женихом, с препонами жизни не переча". Потому какой смысл о чем-то говорить?

- Вижу, сестрицы перепили вина, и мысли их пошли вразброд, - улыбнулась Чжэньнян. - Но клянусь, долгожданное свершится в этой же луне.

Девушки весело заулыбались. Чжэньнян еще сказала им:

- Вчера я сочинила стихи, в которых выразила то, о чем все вы упрочились в мыслях. Не ведаю, как ваш будущий супруг об этом прознал, но он дописал к моим стихам строки, полные самых пылких чувств.

- Сестрица, позволь взглянуть на стихи, - попросила Юйнян.

Чжэньнян вынула листок со стихами из рукава. Сестры протянули к ней руки, схожие разве что с ростками молодого бамбука, и получили заветный листок. Прочли и обрадовались.

- Оказывается, старшая сестрица догадалась о наших тайных упованиях. И как она хорошо выразила мысль, сказав: "В этот радостный день всех нас жди". И сколь благородны стихи Юэшэна! Поистине так Пастух встречал Ткачиху на Млечном броде! А мы-то сколько плохого подумали о сестрице! Сколько дурных слов наговорили! Мы заслуживаем кары. Глубоким покаянием готовы снискать ее милосердие.

- Сегодня я воспользовалась своим правом и заслужила порицание, но завтра вы с почтением поднесете мне вино и яства и будете служить у меня виночерпием.

Повторив на память строки стихов, которые она только что прочла, Яонян заметила: