Цвет абрикоса

Молодые люди улыбнулись, обнялись и совершили друг перед другом церемонный поклон. Девочка-служанка подлила в курильницу благоуханное масло под названием «слюна дракона» и зажгла фитиль, потом открыла южное окно, и в комнате повеяло свежим ветром. Тут же она накрыла стол, расставила блюда с закусками и бокалы с вином. Молодые люди принялись пить вино. Лица их раскраснелись, в желудках появилась приятная теплота сытости. Мю все чаще останавливала на студенте взор, в котором горело желание отдаться ему. Студент уже пылал, точно костер. Он и раньше едва сдерживал свою плоть, а тут и вовсе был не в силах укротить ее. Они сплели объятия и двинулись к ложу. Он простер к ней руки и скрестил их на запястьях, коснулся сандалового рта и ощутил лицом, как на него сыплется пудра. Студент торопливо снял с нее плахту и тонкую, точно облако, нижнюю юбку. Певичка помогла ему скинуть платье. Подошла к кровати и опрокинулась навзничь. Подняла «золотые лотосы». Студент поиграл с ней, а потом воздел свой жезл и вошел за нефритовые врата. Мю была вся в ожидании, а он работал своим пестом, точно рушил рис в ступке. Когда он почувствовал, что лоно увлажнилось, он стал играть с «черепашьей головкой», то буравя ее плоть, то будто протыкая пикой. Мю была ублаготворена.

– Что за славное у вас орудие, господин Фын! Ничто не может сравниться с ним. И как оное твердо! Может и колоть, и само по себе двигаться. Право, душа моя рассеялась, и вот уже нет меня на бренной земле.

– Маленькая благоуханная врунья! Ты ведь в квартале Пинкан – первая из первейших. Благоуханные прелести твоих телес способны воодушевить всякого.

Мю достигла полного ублаготворения. В сердце ее царило ликование, не менее, чем он, она радовалась его плоти. И, получив все, чего желала, она сказала студенту:

– Господин Фын! Много бывало у меня постояльцев, но такого, как вы, – владеющего волшебным мастерством, не было. Вы умеете шевелить своим орудием, когда сами недвижны, вы один такой на белом свете. Потому трудно с вами расстаться, хотела бы всегда быть при вас. И если есть у вас свой дом, то хотела бы рядом во флигеле прилепиться к вам и служить, как говорится, с «совком и метелкой».

– Благоуханная моя! – ответил ей студент. – Дивное то чувство, когда я прижимаюсь к твоему роскошному телу и приникаю к губам, – ни с чем не сравнимо. Трудно это объяснить и описать словами. Если красавица хочет следовать за мной, то не противлюсь ее желанию. Одного опасаюсь: как сможешь одна охранять ложе за пологом, когда я за один раз могу управиться с десятью красавицами, ибо не ведаю усталости? Но сегодня мы так счастливо встретились, так удачно узнали друг друга до предела возможного.

Вот уже наступила четвертая стража. Студент до того заиграл Мю, что та телом словно бы размякла: руки и ноги ее ослабели, а тем временем студент своей плотью испил содержимое ее лона, не позволив и малой толике упасть на простыни. Он будто приклеился к ней. Но вот уже светлело на горизонте, и лучи солнца позолотили окна. А они все еще лежали в постели – так жаждали соединения, что не в силах были оторваться друг от друга. Не разнять их и не оторвать, точно склеены смолой.

Вошла служанка разбудить их, опасаясь, как бы не пришел господин Ван. Она попросила Мю подняться с резного изголовья и одеться. Но Мю была не в силах расстаться со студентом. Она подумала: «Оттого мне печально, что не знаю, когда еще окажусь, как говорится, на его мужской террасе».

Скажу здесь, любезный читатель, так:

Когда тысячное войско
приходит в движение разом,
одному генералу едва ль удержать его,
ибо здесь нужен вовсе не разум.

Мю десятая простилась со студентом и предалась печали, можно сказать, места себе не находила, так чаяла быть вечно со студентом.

Юэшэн воротился в дом госпожи Лань в полном ублаготворении. Но едва он вошел, к нему подбежал слуга и сообщил, что госпожа Лань вот-вот оставит белый свет. Вошла Гуйпин и передала, что госпожа Лань хочет поговорить со студентом. Студент без отлагательств пошел в спальню к тетке. Дочери, Юйин и Пань Жолань собрались вокруг ее постели. Лица были в слезах. Юэшэн приблизился к больной, наклонился к ней и тихонько позвал:

– Тетушка! Тетушка!

Но госпожа Лань была уже в полусознании. Наконец она пришла в себя. Ей показалось, что вокруг темно, и она попросила принести светильники. Видя, что сознание ее прояснилось, студент обратился к ней:

– Тетушка! Ваш племянник вернулся служить вам.