Цвет боли

— Тогда я хочу, чтобы пока я достаю твои чемоданы из машины, ты разделась. Не торопись и воспользуйся ванной. Делай все, что поможет тебе чувствовать себя комфортнее и непринужденнее. Я хочу приготовить тебе особенное блюдо и накормить тебя собственными руками. И я хочу наслаждаться видом твоего великолепного тела, пока я делаю это для тебя. А потом, закончив ужин, мы будем готовы думать о постели. Потом мы вместе пойдем спать и посмотрим, настолько ли ты мила и чертовски сексуальна, как в моих снах. Пришло время осуществить мои мечты. Мои и твои.

Глава 11

Ева посмотрела на свое отражение в зеркале и поморщилась от ужаса в собственных глазах. Было заметно, что она чертовски нервничает.

Абсолютно голая.

Марк хотел видеть ее обнаженной, но это заставляло ее испытывать стыд. Он хотел, чтобы она расхаживала по дому без одежды. Никаких преград, никаких барьеров, никаких защитных мер.

Это была вершина уязвимости, но в то же время это был сигнал ее доверия и ее готовности сделать то, что он просил, или, скорее, требовал, независимо от того, насколько мягко это требование было озвучено.

Ева сделала глубокий вдох, а затем провела щеткой по волосам, размышляя, стоит ли их связать. Решив, что оставив волосы распущенными, она обеспечит себе хотя бы небольшую защиту, девушка отложила щетку и уложила волосы так, чтобы они падали спереди на плечи и прикрывали хотя бы часть груди.

Ее соски выглядывали из-за прядей волос, и она задавалась вопросом, было ли это на самом деле более эротическим зрелищем, чем если бы она подняла волосы вверх и оставила свои груди полностью обнаженными.

Был только один способ это узнать. Покинуть убежище в ванной, перестать трусливо прятаться, и оценить реакцию Марка на ее наготу.

Он определенно был откровенен в своем желании. Она видела свидетельство его возбуждения в его глазах, в том, как он говорил. Но тогда он не видел ее обнаженной. Не касался ее более интимно, чем несколько прикосновений к ее лицу и рукам.

Теперь у него будет беспрепятственный доступ к любой части ее тела. К ее груди. К ее киске. Она вздрогнула от грубого термина, но определенно было более вульгарное определение женской анатомии, чем киска. Слово, которое она ненавидела. Пизда. Оно было еще хуже, и она надеялась, что это слово Марк никогда не будет использовать.

Глупо быть такой ханжой в отношении своего тела или того, как его называют. Но она не могла контролировать свою реакцию на грубые слова. Они рождали неприятные образы. Низводили секс до бессмысленной ебли. Никакой близости или нежности.

Неважно, что она отдавала свое тело, свою душу другому мужчине. Что она хотела подчиниться и жаждала мужского превосходства. Ева по-прежнему хотела, чтобы к ней относились уважительно, и для нее было важно, чтобы она не была просто сексуальным завоеванием. Женщиной, которую использовали, а затем выбросили, как будто она ничего не значила.

Она хотела иметь значение. Она хотела снова почувствовать себя так, как она чувствовала, когда была замужем за Робертом. Хотела эту связь с другим мужчиной. Может, она была дурой, решив пойти по этому пути. Но она никогда не узнает, если не попытается, а Марк был человеком, которому она доверяла. Как бы она ни была полна решимости продвигаться вперед в своем решении, в тот момент, когда к ней подошел мужчина из «Дома», ее охватил страх. Она была неуверенна и напугана, хотя пыталась скрыть это.

Теперь она знала, что независимо от того, был ли там Марк или нет, она бы не справилась с этим. Она бы струсила и сбежала, и никогда бы не вернулась.

В каком-то смысле она была благодарна судьбе за то, что Марк оказался там и за то, что он вмешался, даже столь унизительно. Потому что это заставило его действовать в соответствии с давними желаниями. И теперь она могла узнать, действительно ли это то, чего она хотела, и могла ли она сделать это с мужчиной, который, как она знала, никогда не причинит ей вреда.

Она боялась боли. Не только физической. Больше всего она боялась эмоциональной боли, возможности каким-то образом испортить дружбу, которую она ценила, дружбу, за которую она отчаянно цеплялась после смерти Роберта.

Если бы она тоже потеряла Марка, что бы она сделала?

Ева покачала головой, отказываясь думать об этом.

Если она не двинется с места, Марк поймет, что она стоит в нерешительности. Он заслуживал лучшего, чем женщина, у которой были другие и третьи мысли. Она согласилась на это. Она была тверда в своем решении. Теперь она не отступит.

Собравшись с духом, Ева открыла дверь ванной и вошла в спальню. Ее чемоданы были пусты и сложены стопкой у дальней стены. Ее глаза расширились, когда она поняла, что Марк уже распаковал ее вещи и убрал их.

Она с любопытством подошла к шкафу и, открыв дверь, увидела свою одежду, висящую на вешалках. Она заняла правую сторону, в то время как Марк сдвинул свои вещи, чтобы занять левую.

Ее туфли были аккуратно поставлены на полу под вешалкой.