Цвет греха: Алый

– Ну этот, который здоровенный, безмозглый и хамит постоянно, словно его в детстве то ли высекли плохо, то ли наоборот, слишком старательно, все последние остатки мозгов отшибли, – показательно кривится Нина в своём пояснении. – Светлый такой. Качок. Размером со шкаф. И интеллектом, как у планктона, – добавляет и машет руками, обрисовывая ладонями в воздухе невидимый силуэт, предположительно того самого “светлого шкафа с интеллектом, как у планктона”.

Не настолько хорошо я знакома с отправленным в сопровождение для Нины другом Кая, чтоб сверить озвученную ей характеристику, но одно из обозначений точно совпадает.

– Айзек, – улыбаюсь виновато. – Его зовут Айзек.

Мне действительно очень жаль, если их случайное мимолётное знакомство выдаётся из разряда неприятных, тем более, что в этом есть доля и моей вины. Правда, всё своё сожаление по данному поводу я быстренько подзабываю. Сразу, как только слышу всё такое же недовольное, хмурое, но почему-то обречённое и чуточку смущённое:

– Да знаю я, как его зовут, – бурчит задумчиво Нина, отворачиваясь от меня, а её лицо заметно краснеет.

Замолкает. Что совсем на неё не похоже.

– Он что-то тебе сделал? – интересуюсь осторожно.

Почти снова чувствую себя виноватой. Ровно на мгновение.

– Да что он мне может сделать? – презрительно фыркает Нина. – Если только в его мечтах, – снова фыркает и показательно закатывает глаза.

– То есть, вы просто не поладили, и всё? – уточняю.

Девушка вновь презрительно фыркает.

– Как вообще можно поладить с безмозглым шкафом, который вместо того, чтобы пояснить кто он и зачем ко мне подкатывает, перекидывает через плечо и банально утаскивает из толпы в неизвестном направлении? – опять начинает злиться, взмахнув руками, как если с ней нечто подобное происходит прямо сейчас.

А мне сразу Марк – её жених, вспоминается…

Кажется, список тех, кому точно о наших ночных приключениях не стоит знать, всё растёт и ширится.

М-да уж…

– Прости? – предлагаю, вспомнив о своей вине за случившееся.

Собеседница тоскливо вздыхает.

– Да нормально всё, забей, – отмахивается от моих извинений. – Потом разобрались и он меня домой отвёз. Ну, после того, как вытащил из багажника, – снова вздыхает.

Разобрались, так разобрались, ничего не скажешь!

У меня аж челюсть от таких разбирательств отвисает…

Правда, озвучить вслух всё сопутствующее не успеваю.

– Но ты б хоть предупреждала что ли, раз уж у тебя теперь такая занятная партия нарисовалась и всех нас ждут новые жизненные сюрпризы, – возвращает себе свою ворчливость Нина, пусть и беззлобно на этот раз. – Особенно, твоего папочку, – добавляет ехидно, сосредоточившись на мне.

В последнем я с ней совершенно точно согласна. У него, по всей видимости, и без моих закидонов, проблем хватает. К тому же…

– Никакая он мне не партия, – настаёт моя очередь недовольно кривиться.

Не столько из-за собственных слов, сколько из-за воспоминания о том, чем всё в итоге заканчивается. Ничем. Обломом. По всем параметрам. А я не в меру близко это воспринимаю, раз уж меня до такой степени до сих пор волнует. Вот так и бывает, если ты наивная дурочка, а у него таких как ты…

Дерьмо.

Ещё и об этом думать точно не стоит!

Так и в самом деле сойти с ума можно.

– Да? Совсем-совсем не партия? – дразнится Нина. – Он поэтому у нас под окнами в семь утра стоял, как вкопанный? Когда ты сама только в пять утра заявилась и вообще непонятно где предыдущие шесть часов провела… – добавляет многозначительно.

Вот именно!

– Может и не с ним я эти шесть часов провела? – защищаю свой окончательно падший моральный облик, как могу.

Ответом служит скептический хмык со стороны подруги и новый обречённый вздох – мой.

– И вообще, я думала, ты спишь… – предпринимаю последнюю свою попытку оправдаться.

Хотя то и бессмысленно.

Особенно, если учесть, как лукаво на это усмехается Нина.

– Ты очень громко хлопаешь дверью, – деловитым тоном принимается перечислять она, показательно отставляя указательный палец, пока лично я вспоминаю ещё и том, что не только хлопаю, как оказывается, но и топаю тоже громко. – К тому же, когда твой отец до тебя не дозвонился, то решил набрать мне. Вам же обоим с утра пораньше не спится, ранние вы наши неугомонные пташки, – отставляет средний палец, изображая двойку. – Ну и, раз уж, поспать мне не дали, пришлось вставать, тащиться на кухню за кофе, а та-а-ам… – протягивает торжественно, отставляя третий палец, – такой милый вид из окна на парковку открывается: где ты, охренительный мужик на охренительной тачке с тобой рядом, так охренительно пикантно обнимает тебя и всё такое… – старательно изображает умиление с мечтательным видом, хотя то и выходит жутко фальшиво. – Вот я и решила дать тебе немного времени, прикрыла тебя перед твоим отцом, – заканчивает с наглой ухмылочкой.

Не ведусь на последний жест. Благодарно улыбаюсь ей.

– Спасибо.

И что бы я делала без неё?

Риторический вопрос.