Цвет греха: Алый

– Че-е-го? Спасибо? И всё? – опять возмущается девушка. – Одним спасибо от меня ты точно не отделаешься! Я требую все подробности. Куда от тебя отвёз? О чем говорили? Раз уж ты с ним целый день провела, так понимаю, скучным он точно не может быть и вы очень даже поладили, разве нет? – делает вполне себе верные выводы девушка.

Почти.

– И да. И нет, – сознаюсь неохотно. – Сначала поладили. Потом… – умолкаю на недосказанности и повторно кривлюсь от собственных воспоминаний, в которых меня фактически бросили.

Нина быстро ловит мой настрой и теряет всю свою беззаботность.

– Давай-ка по порядку, Эва, – хмурится она.

А я что?

Если не ей пожалуюсь, кому ж ещё тогда…

Вот и жалуюсь.

Разговор выходит ещё более длинным. Мы прощаемся, когда время далеко за полночь. Но и тогда не удаётся уснуть. Ворочаюсь. Бездумно пялюсь в темноту. Как конченная мазохистка, никак не могу избавиться от ощущения чужих прикосновений на моём теле. Не освобождаюсь от навязчивых образов и после двухкратного приёма контрастного душа. Снова ворочаюсь, прокручивая в голове недавние события. А потом приходит рассвет. И я всё-таки засыпаю.

Глава 9

Эва

Просыпаюсь ближе к вечеру. Снова принимаю душ. Переодеваюсь. Трачу довольно много времени, чтобы подобрать подходящую одежду, а после сооружаю макияж и причёску, выпустив несколько локонов в районе висков, создающих ощущение небрежности, скрывающей мою дотошность в подборе шпилек. Совсем не потому, что действительно хочется или существует такая необходимость. Простые, почти элементарные действия – тот якорь, за который стоит цепляться, чтоб не утонуть в просыпающейся эмоциональной войне. К тому же изумрудный цвет коротенького платья – один из мною любимых, да и отец одобрит, что я наконец выгляжу не как пацанка в подростковом периоде.

Мария колдует над будущим ужином. Отец так и не возвращается. Я начинаю беспокоиться, снова расспрашиваю её о том, знает ли она что-нибудь по поводу его отсутствия, а затем всё же решаюсь ему позвонить. Абонент недоступен. Благо, страдать новыми противоречиями не приходится. Ворота на территорию распахиваются и въезжает кортеж из четырёх машин, одна из которых принадлежит отцу. Появление его самого тоже не заставляет себя ждать. Уставший, явно не в духе, по старательно сдерживающий весь свой скопившийся негатив, родитель мягко улыбается, увидев меня.

– Идём, ангел мой, – зовёт с собой.

Собираюсь сказать ему о том, что наша былая ссора может и подождать. Пусть сперва умоется, поест и отдохнёт, как следует, уже потом расскажет, в чём дело, а там, глядишь и до моих проблем очередь дойдёт, однако старший нашей семьи меня совсем не слушает. Решительно направляется в сторону кабинета. Количество охраны по периметру дома между тем становится ещё больше, помножившись на количество тех, кто прибывает вместе с ним.

– Ну, ладно, – вздыхаю, плетясь следом за папой.

Тот, расположившись за рабочим столом, в широком кресле, первым делом тянется к припрятанной в одном из ящиков бутылке коньяка. Глотает прямо из горла. Развязывает галстук, оставляя тот болтаться на шее, и расстёгивает верхние пуговицы рубашки, давая горлу свободу. Я останавливаюсь напротив него, наблюдая за происходящим и не тороплю, терпеливо жду дальнейшего. Он открывает ещё один ящик. Оттуда достаёт увесистый конверт, который бросает на стол.

– Я тебе соврал, – сопровождают действия его слова. – Моя возникшая накануне проблема оказалась куда серьёзнее, нежели я тебе сказал, – добавляет на моё молчаливое недоумение. – Такое, как обычно, не решить. Не получается. Не уверен, что вообще удастся, – признаётся с тяжёлым вздохом.

Подхожу ближе. Подбираю конверт и открываю, вытаскивая содержимое. Внутри… фотографии. Незнакомых мужчин. Холёный брюнет в строгом фраке на фоне оперного зала смотрит в кадр с видимым пренебрежением, словно безнадёжно устаёт от всего мира. Ещё один похож на пижона, этакого папенького сыночка – на какой-то светской вечеринке, припивает из фигуристого бокала, улыбаясь во все свои искусственно выбеленные тридцать два зуба. Третий обвешан таким количеством побрякушек, что любой рэпер позавидует. Сомневаюсь, что у меня самой, даже если выпотрошить все шкатулки, столько всего соберётся. Фотографий много. Как и количество запечатлённых на них персон. Ассортимент и содержание, что называется, самое обширное. Хотя не все так уж и незнакомые. Парочка всё-таки мне известна: братья – Алтан и Эмре Моро, мы с ними учились вместе. Сыновья владельца нескольких офшорных банков за границей. И это наталкивает на определённую мысль, пока я перебираю изображения дальше. Может, выглядят мужчины и по-разному, даже национальностей разных, но у всех есть одно безусловное сходство: деньги и финансовое благополучие. Удостоверяюсь в последнем, как только просмотр заканчиваю.

– А чего сразу не принц арабский или иорданский? – выгибаю бровь, глядя на отца с откровенной насмешкой.