Если у меня и остаётся хоть какая-то возможность всё исправить – вон она, бери и хватайся, пользуйся!
– Да, вы правы. Мне нужна помощь, – выдаю скороговоркой, размышляю над дальнейшим ещё мгновение. – Поможете? Это не отнимет у вас много времени, обещаю.
Женщина, удивлённая моей сменой настроя и интонации, часто моргает и над моими призадумывается. Я же – не хочу терять времени напрасно. Кто знает, что происходит сейчас там, где я оставляю без присмотра беспардонного Джо и злющего Кая.
– Могу я воспользоваться вашим телефоном? Мне нужно позвонить, – перехожу к своей проблеме, и, чтоб она совсем уж не грузилась, добавляю мягко: – Телефон тоже испортился, – снова улыбаюсь, на этот раз мягко и виновато, разведя руками.
Уборщица, наконец, отмирает. Но рано радоваться.
– Нам запрещено пользоваться телефонами, пока мы на смене. Штрафуют, – вздыхает, также виновато улыбаясь в ответ.
Вот же…
Блядство!
– Он у меня в шкафчике, – добивает меня женщина. – Если хотите, могу принести, – предлагает. – Или, лучше, давайте позову управляющего. Уверена, он вам точно поможет, – заявляет.
А у меня в один момент душа в пятки уходит, стоит лишь представить себе, сколько народа может узнать о том, что я делаю, пока она к нему идёт, потом при куче свидетелей ему это всё передаёт, а он сам – вообще непонятно, что за тип и к кому побежит потом, что рассказывать и докладывать.
Быть пойманной с поличным в мои планы точно не входит!
Тем более, что, не дожидаясь от меня ответной реакции, весь свой энтузиазм собеседница намеревается пустить именно в указанное русло, слишком уж бодро и расторопно в сторону выхода из туалетной комнаты разворачивается.
– Нет-нет, не нужно, – спохватываюсь, хватаю её за руку и останавливаю. – Не стоит беспокоить вашего управляющего, – нахожусь с мало мальски годным оправданием, чтоб совсем уж странно не выглядело. – Уверена, он очень занятой человек, – добавляю важным тоном. – Столько знаменитостей сегодня здесь собирается, – привожу немаловажным доводом. – У него наверняка и без нас хватает хлопот.
Срабатывает. Уборщица замирает. На её лице отражаются сомнения и новая порция раздумий, как знак солидарности минимум по озвученной мной части важности их управляющего.
Я же… поразмыслив ещё капельку, ведь упустить свой последний шанс никак не могу, решаюсь на иное:
– Есть карандаш и бумага? – не дожидаюсь от неё ответа, ведь то о чём я говорю, торчит в нагрудном кармашке её формы, поэтому знаю и вижу наверняка. – Сможете передать записку? Я напишу адрес, куда именно и кому её отнести. Скажете, от Эвелин Вайс. И вам там обязательно щедро заплатят.
Там, где упоминается понятие чье-либо личной выгоды в том или ином вопросе, почти всегда беспроигрышно. И моя ставка, конечно же, верна. В скором времени блокнот для произведения отметок санитарных часов перекочевывает в мои руки, а всё то, что я хочу донести до Нины, ложится спешным мелким почерком, максимально компактно. Отдельно – адрес подруги детства, как место, куда надо доставить моё послание, а также её инициалы. Уже про себя – молитва о том, чтобы женщина всё сделала, как задумано, не подвела, не проболталась, не затянула с моим поручением-просьбой и действительно помогла.
А ещё…
Хлопок. Дверью. Об стену.
Вместе с появлением…
Кая.
Не просто заходит. Одним фактом своего присутствия словно весь мир перекрывает. Всё такой же мрачной и злой, и все его эмоции мне одной посвящаются. Не имею ни малейшего понятия, что произошло там, в другой части этого заведения, но алая капля крови на воротнике рубашки – как бельмо в глазу, слишком уж выделяется на фоне прочей безукоризненности мужского костюма.
И да, об этом я тоже не хочу ничего пока знать!
Куда больше волнует тот факт, что свою аферу я к этому моменту благополучно заканчиваю, никаких очевидных следов преступления нет. Мужчина замечает творящийся вокруг бардак, а значит моя недавно случившаяся истерика – лучшее оправдание тому, что я без него тут натворила в относительном одиночестве. Кай ведь обязательно заинтересуется. Иначе бы не заявился сюда, да ещё так бесцеремонно и скоро. Если бы уборщица, только-только спрятавшая перед его приходом моё послание вместе с блокнотом обратно в кармашек своей униформы, не пялилась на него, как на исчадие ада, будучи не настолько готова к подобной внезапности, как его появление, тогда бы вообще всё было бы здорово и безболезненно. Но нет. Очевидно, не настолько легко для меня мною же содеянное обойдётся. Та, кому лучше сейчас поскорее уйти, опять застывает, как вкопанная, со священным ужасом в глазах, пока Кай, подобно дикому хищнику, всё ближе и ближе к нам подбирается. Сам воздух в помещении густеет от пронизывающего мужчину напряжения. Хорошо, ничьё чужое существование его сейчас не интересует, не замечает он её вовсе.
– Тебя долго не было, – не произносит Кай ничего нового.
– Ещё скажи, переживать начал, – огрызаюсь в ответ.