Цвет магии – чёрный

Больше не церемонясь, она отвернулась, прошла к двери. Повозилась какое-то время, пока надевала сапоги. Рай подал ей плащ, и она благодарно улыбнулась.

– Доброй ночи, господа. Элвин, пожалуйста, не колдуй.

И растворилась в метели. Рай с трудом – снаружи ярился ветер – запер дверь и пробормотал:

– Она сумасшедшая.

– На всю голову, – отозвался я.

Рай потёр лоб.

– Слушай, а кто провёл её через чёрный вход? И, главное, зачем?

Я пожал плечами. Мне было всё равно – лишь бы она от меня отстала.

Вечер действительно был безнадёжно испорчен. Я вдруг понял, что бывают вещи «поинтереснее» графини с её причудами. Стать игрушкой в руках сумасшедшей, например, к тому же принцессы, а значит, стоящей выше закона. Прекрасно. Почему мне так не везёт?

Оставалось надеяться, что Лавиния не захочет со мной расставаться. Право же, откуда у Шериады столько денег? Большинство спутников стоили дешевле меня. Должен же у неё проснуться разум?

Точно проснётся, когда она услышит цену. Даже у герцогини проснулся, а ведь как до этого сладко спал!

Я лежал на кровати с закрытыми глазами, думая, что будет с Тиной и мамой, если я умру раньше, чем… Раньше, то есть. В темноте раздавалось чавканье: это Рай без зазрения совести ел торт. Его можно понять: сладкое нам доставалось редко.

– Нет, она, конечно, ку-ку, – сказал он, наевшись. – Но печёт отменно! Зря ты даже не попробовал.

Ага. А вдруг и там наркотик? Раю что, а я не хочу страдать похмельем вместе с Лавинией.

– Ты действительно веришь, что это она готовила?

– Ну-у-у… Тогда у неё прекрасный повар. Эл, не кисни. Ты же знаешь, Лавиния тебя ни за что не отдаст. Расслабься.

Я отвернулся. В такие моменты я особенно ненавидел свою красоту. Вот же «повезло»! Интересно, звёзды на мне крест поставили с самого рождения?

Конечно, мне не следовало так думать: эти деньги спасали мою семью. Но если бы не проклятая внешность…

Рай нарочито громко заскрипел кроватью.

– Эл, заканчивай. Давай спать.

– Спокойной ночи.

– Ты всегда всё принимаешь близко к сердцу. Это потому, что ты шибко умный. От ума одно горе, мне мать так говорила.

Я усмехнулся. Да, пожалуй. Не маячь два года назад передо мной совсем иное будущее, наверное, было бы легче. К тому же не живи я восемнадцать лет нормально… Когда тебя любят просто потому, что ты – это ты. Раю было хуже. Он рассказывал это с усмешкой, но я понимал: его отец распускал руки. И больше всего Рай боялся за мать: он даже не знал, жива ли она. И был уверен, все его деньги отец пропивает. «Вот бы спился уже и сдох».

В моей семье такое было немыслимо. Меня любили, но всё это тоже осталось в той, другой жизни. Никто и никогда не полюбит спутника. Это невозможно – это первое, что вбивают нам в голову после подписания договора. Никто. Никогда.

Как можно полюбить секс-игрушку?

– Тебе полегчало? – спросил чуть погодя Рай.

– Да, – соврал я.

– Тогда кончай сопеть.

– Я? Да это ты храпишь! Полночи позавчера спать не давал!

Рай рассмеялся. Мы ещё поговорили немного, и сон пришёл легко. Пожалуй, с крестом я поторопился. С Раем мне повезло.

На следующее утро Лавиния выползла в столовую в состоянии сонной мухи, накануне искупавшейся в ликёре с абсентом. И с ходу напустилась на Рая:

– Я же говорила: мне нужно соблюдать диету! Почему ты за мной не проследил? Ты должен был меня остановить!

Рай покаянно вздохнул, а когда она отвернулась, сделал большие глаза – мол, тебя остановишь!

Я подал Лавинии травяной настой от похмелья – повар заранее его приготовил. Лавиния скривилась – она всегда жаловалась, что он горький и вечно идёт ей не в то горло. Что ж, если горл у неё, как подбородков – пять штук, то неудивительно.

– Противоалкогольная диета, моя милая? – ехидно осведомился граф, выглядывая из-за газеты.

– Ты не понимаешь, – простонала Лавиния и попыталась сфокусировать взгляд на мне. – Элвин, а ты где был?

– Во дворце, госпожа.

– А. Ну да. Точно. Господи, как же голова болит!.. И что ты там делал?

– Лавиния, узнаешь после завтрака, – перебил граф. – Потому что мне это совершенно неинтересно.

Графиня обиженно вздохнула. С похмелья она часто впадала в меланхолию.

– Да? Тебе ничего не интересно! Всё, что касается меня, тебе неинтересно! Вот… – Она всхлипнула. – Вот я умру… И… – Тут Рай поскорее сунул ей десерт – как злой собаке кость. Лавиния повела себя примерно как та собака – костью с удовольствием угостилась. А потом куда спокойнее продолжила: – А ты и не заметишь!

– О, ещё как замечу, – пробормотал граф, у которого на лице было написано продолжение этой фразы: «И буду безмерно счастлив».

Лавиния капризно вздохнула и огляделась. Обычно в такие момент граф поскорее заканчивал завтрак и сбегал в министерство. В этот раз он просто не успел.

– Ваша светлость, – в столовой возник дворецкий. – Лорд Ридан прибыл с визитом.