Цвет магии – чёрный

Но когда я прибыл в поместье, графиня уже успела отправиться к герцогине Алден – естественно, сплетничать о принцессе Шериаде. Можно было отдохнуть. Я ожидал, что по возвращении, Лавиния устроит мне допрос с пристрастием и как следует приготовился. Ещё я был уверен, что в отличие от дня, ночь выдастся занятой: делиться Лавиния ненавидела, а в этот раз ей пришлось отдать меня сначала одной принцессе, потом другой. Графиня захочет напомнить, кто тут госпожа, она это делала после каждого визита Элизабет.

Но я снова ошибся. Лавиния явилась домой рано, ещё до заката – и пьяная в стельку. Рай самоотверженно тащил её на себе от кареты до спальни, а потом жаловался:

– У этой фифы, – так он называл герцогиню, – подавали пирожные с ликёром. Так наша свинья нажралась до поросячьего визга, а потом ещё абсента себе плеснула. Герцогиня ж пьёт, а чем мы хуже? Затем начались танцы, и эта идиотка полезла на стол. Шест, говорит, мне давайте, я щас зажгу. Ты бы видел, это было ужасно! Я её со стола потом еле стащил. – Рай фыркнул, и я рассмеялся.

Здоровое тело у аристократок вошло в моду год назад (вместе с турнюром, уж не знаю, как одно связано с другим). И дамы дружно потянулись заниматься спортом, причём особенной популярностью пользовались танцы. Кто-то вспомнил про древние, ещё до Потопа, народные пляски, в том числе танец живота. А позже стал популярным шест. Столичные танцовщицы, которых раньше приглашали разве что в кабаре, внезапно сделались безумно популярными. Одна такая давала Лавинии уроки, а нас с Раем использовала как благодарных зрителей. Самое сложное в такие моменты было сдержать смех. Нам удавалось, и Лавиния искренне считала, что у неё отлично получается.

– Я думал, несчастный стол вот-вот треснет, – продолжал Рай. – Уверен, к герцогине мы в ближайшее время точно не поедем.

– И слава богу.

Да уж, леди Алден любила вечеринки «погорячее». Проще говоря, оргии. Возвращаешься выжатый, как лимон, так ещё и за пьяной госпожой приходится ухаживать. Удовольствие то ещё.

Однако на этот раз обошлось: ещё был вечер, а Лавиния уже дрыхла в своей спальне, и до утра мы с Раем ей вряд ли понадобимся, а если повезёт, то и до следующего вечера. Ликёр с абсентом… Похмелье будет мучительным.

Поэтому с расспросами о принцессе ко мне пристал Рай.

– Колись, – начал он за ужином. – Какая она? Ха, ты бы слышал, как ей сегодня косточки промывали. Наши дамы поголовно уверены: она таки ведьма. Потому что только ведьма может так выглядеть. Ну, или реакционерка.

Я удивился. Реакционерами называли противников монархии, время от времени они учиняли в столице и провинции беспорядки. Их ловили, вешали, но они не сдавались.

– Почему? Она же из королевской семьи.

Рай хохотнул.

– Ты что! Она же надела цветное платье. Ну точно реакционерка. А то и кто похуже. Преступление страшнее для наших красавиц и придумать сложно. Но рассказывай давай, какая она? Если серьёзно, зачем она тебя вызывала? Да ещё и со стражей? Девочка любит пафос?

Я рассказал, как нашёл подвеску, не успел отдать на балу, а принцесса горела желанием её вернуть. Все странные моменты, казавшиеся мне теперь сном – вроде появившейся из воздуха шкатулки – я умолчал.

– Слушай, за такое и казнить могут, – посерьёзнел Рай. – Ты с ума сошёл? Зачем вообще взял? Ты же знаешь правила…

Я вздохнул. Знаю. Но…

– Так вышло.

Рай покачал головой.

– Эл, друг мой… Учти, я без тебя тут свихнусь. Поаккуратнее, ладно?

Я промолчал. То же самое я мог сказать и про него. У всех нас имелись слабости. Правда, раньше чужие украшения меня не привлекали. Я до сих пор не понимал: что на меня нашло?

– Ну хорошо, – продолжал Рай. – И? Тебя отправили в темницу? Давай предположу, она сама явилась на допрос и справедливо решила, что такой красоте нельзя пропадать зря? А потом ты оказался настолько хорош, что она тебя в королевской карете домой вернула? Королевской, Эл! Лавиния съест свои перстни за возможность на ней прокатиться!

Я представил и рассмеялся. А ведь съест.

– Ну? – поторопил Рай. – Давай, с подробностями.

– Если честно, я мало что помню. – Я уже и сам сомневался, что прошлой ночью ничего не было. Воображение услужливо подсовывало мне картинки одна другой интереснее. Чем-то же Шериада меня опоила. Что, если потом… Я просто не запомнил? Это было бы правдивее гостевой спальни. И «дорогого гостя».

– А-а-а… – протянул Рай, изучив моё лицо. – Что, она как принц? Алхимичит?

Я пожал плечами.

– Не знаю, Рай. Что-то она мне и правда дала. Я… действительно ничего не помню. Но… Оно пахло мятой.

– Мятой? – Рай задумался. – Да так, что ты потом как огурчик? Хм…