Цвет моего забвения

На следующее утро — ровно через двадцать четыре часа после предупреждения, как и полагается — я возвращаю хозяйке долг, да ещё и даю оплату за проживание наперёд. Говорю ей, что зарплату, наконец, выдали. И мне уже не больно от этой лжи. Хозяйка удовлетворённо улыбается, а я думаю о двойных стандартах. Например, о том, что грузчики на рынке, как и я, зарабатывают своим телом. Только в их работе никто не видит ничего постыдного. Их не считают мусором, не презирают, не осуждают.

Я честно пытаюсь работать, и даже возвращаюсь на старое место. Добросовестно тружусь, сбиваясь с ног и снашивая пока единственные уродские шлёпанцы. Спустя месяц, я получаю должность продавца-консультанта, как и хотела. Но когда мне выдают первую зарплату за вычетом штрафов и провинностей, я снова прихожу в уныние. Сопоставляю эту сумму с той, что получила от дерзкого парня за пару секунд близости, и понимаю, что месяц напряжённой работы не стоил таких усилий. Я просто могла бы приехать к нему в этом месяце ещё полтора раза, а потом, прорыдавшись два часа, спать спокойно. Или первый раз приехать на секс, второй — на чай.

В один из серых вечеров, насквозь пропитанных усталостью, я-таки решаюсь написать своему незнакомому с интимными проблемами. Здороваюсь и тут же попадаю в чёрный список. А потом с полчаса хохочу сама над собой. Разве стоило надеяться на халяву? Я прощупала его слабое место. Во второй раз он мне его не покажет. Все мужики боятся показаться слабыми.

«Не стоило ему писать, — начинает голосить совесть с задворков разума. — Ты что, на помойке себя нашла? У тебя всё не так плохо. Многие живут, как ты, и не жалуются». Я не могу с ней не согласиться. Но теперь понимаю: тот, кто хоть раз получал лёгкую добычу, готов послать мораль подальше. Попробуйте возразить — не получится! Деньги — слишком большая и труднодоступная роскошь в нашем мире. Поэтому я тоже посылаю всё на три буквы. И мораль, и себя.

Трясясь от страха перед неизвестным, я выхожу в ночь в новом платье и новых туфлях на грациозных шпильках. Уютно цокаю по дворам, вливаюсь в тоннели улиц. Спотыкаюсь на каждом камне, но несу себя от бедра. Я прихожу к ночному клубу в поисках потенциального источника разового дохода. И через час машина увозит меня в ночь. На этот раз клиент не так молод и не столь опрятен. Меня тошнит от седых волос, покрывающих его грудь спутанной проволокой, от запаха его стареющей плоти, что он толкает мне в рот. Он скуп на ласки, и каждое его прикосновение отвратительно. Прежде, чем кончить, он кряхтит надо мной битые полчаса. Под конец я так утомляюсь, что готова сдохнуть.

Выйдя в душ после сеанса, я блюю и заедаю его мерзкий вкус мятными леденцами.

Я уезжаю на такси с затёкшими ногами, ноющими мышцами и саднением внизу живота. Но с деньгами. Нет ничего приятнее, чем слышать, как шуршат в твоём кармане бумажки, на которые ты можешь купить целый мир. Сгибаю и разгибаю банкноты, слушая нежный хруст, и убеждаю себя, что никогда не встречала этого неприятного типа и не спала с ним. И, кажется, получается. Я смотрю, как плывёт за окнами такси ночной город, и думаю о том, что завтра первый раз пошлю деньги маме. Ведь страшные дни, когда я перебивалась с хлеба на воду, боясь очутиться на улице, остались в прошлом. Теперь я — хозяйка собственной судьбы.

А моё тело? Ну, что тело… Всем приходится чем-то жертвовать ради благополучия. И хорошо, что вразнос пошла не душа.

Такие вечера повторяются. Сначала — два раза в месяц, потом — чаще. Два-три раза в неделю, поздним вечером, девушка из провинции по имени Рена Кини умирает. Вместо неё появляется Ника. Нагло выходит из тёмного ниоткуда и вторгается в её физическую оболочку. И тогда начинается охота. Нике всё равно, с кем спать. Продавать чужое тело проще, чем своё. Она — лишь посредница.

С каждым разом Нике всё проще решиться на прогулку. Её ночная жизнь начинает напоминать азартную компьютерную игру. Чтобы не попасться в лапы сутенёров, она выбирает для охоты разные места. Через неё проходят десятки мужчин: богатых и не слишком, молодых и старых, лысых и заросших, как орангутаны. Они разные: ни один новый не похож на предыдущего. Порой, видя человека, Ника совсем не ожидает, что он может её снять. Вместе с тем, ей открываются удивительные знания о мире: вещи, которые она не замечала ранее. Что бы сказали вы, узнав, например, что ваш грозный начальник, готовый распять вас любой ценой, любит, когда девушка на него испражняется?

После поднадоевших встреч, в такси, Ника уступает место Рене. Та тут же достаёт кошелёк и гладит свежие банкноты. И отдаёт Нике воспоминания, с которыми она не хочет иметь ничего общего.

Рена — это я.