Цвет надежды

Я проснулась и услышала быстрый, негромкий гул – это билось сердечко моего ребенка на фетальном мониторе. Такой чудесный звук. Он напомнил мне шум прыгалки, когда она пролетает по воздуху тебе под ноги, но не задевает землю. Раз, два и три…

Сначала я не могла сообразить, где нахожусь, потом открыла глаза и обнаружила на своем лице кислородную маску. К руке шла трубочка капельницы. Я повернула голову и увидела сосуд с прозрачной жидкостью, из которого шла трубка. Хорошо бы это не повредило ребенку.

У меня болело в груди, голова кружилась, но звуки размеренного сердцебиения моей малышки стали огромным утешением. Они означали, что у нее все о’кей. Но что я тут делаю?

Я стала шарить возле себя, отыскивая кнопку вызова сиделки. При этом думала – вдруг я мало ела, пока лежала без сознания? Вдруг у меня началось обезвоживание организма?

Отыскав наконец кнопку, я надавила на нее большим пальцем. Прибежала сиделка.

– О, ты проснулась. – Она посмотрела на ленту кардиограммы. – Ты нас страшно напугала.

– Правда? – Я говорила в кислородную маску, и мой голос звучал приглушенно.

– Да. – Она встретилась со мной взглядом. – У тебя есть кто-нибудь, кому мы можем позвонить? Кто-то из близких?

Я обвела глазами палату и пыталась хоть что-то понять. Я действительно не понимала, что происходит.

– Это реанимация? – спросила я. – Что со мной было?

Сиделка продолжала проверять все мониторы.

– Ты находишься в отделении интенсивной терапии. Сейчас я позову доктора. Он ответит на твои вопросы.

Она оставила меня одну, и я ждала, как мне показалось, целую вечность, но скорее всего минут десять.

Наконец вошел доктор, немолодой коренастый мужчина с редеющими волосами и в очках без оправы. Он взял в руки мою историю болезни, лежавшую в изножье койки, и кратко проглядел. Потом поднял глаза на меня.

– Привет, Надия, – проговорил он, склонив голову набок. – С возвращением тебя!

– Я куда-то уходила?

– Да уж, уходила. – Он прошел вдоль моей койки и стал рассматривать кардиограмму. – Но нам удалось вернуть тебя назад.

Я вытаращила глаза и ничего не понимала.

– Когда ты вошла в приемный покой, у тебя произошла остановка сердца, – сказал он. – Теперь мы пытаемся выяснить причину, и я хочу задать тебе несколько вопросов.

Я опять вытаращила глаза, а на кардиомониторе участились сигналы. Я попыталась сесть.

– Не волнуйся и лежи спокойно, – сказал доктор и легонько толкнул меня, чтобы я не поднималась с подушки. – Ты не поможешь ни себе, ни своему ребенку, если будешь дергаться.

– А с моим ребенком все в порядке? – спросила я с надеждой.

– Твой ребенок не пострадал, – ответил он. – Мы вернули тебя к жизни меньше чем за минуту; рядом с тобой были акушеры. Ты и сейчас находишься под их наблюдением. – Он снова вернулся к кардиограмме. – Теперь давай поглядим, что мы можем выяснить. – Он наклонил голову и посмотрел на меня поверх очков. – У тебя были проблемы с сердцем?

– Нет, – ответила я, но тут же спохватилась. – Постойте, я родилась с дырой в сердце. Но она закрылась, когда мне было три или четыре года. С тех пор у меня не возникало никаких проблем. Я проверялась.

Он записал мои слова.

– Ты куришь?

– Раньше. Бросила в прошлом году.

– Сколько лет ты курила?

– С пятнадцати лет, – ответила я, – значит… двенадцать.

– В семье были заболевания сердца?

– Не знаю. Меня удочерили, и я никогда не видела своих родственников. – Я помолчала. – Разве только мою сестру-близняшку. Она живет в штате Мэн. Но она никогда не говорила о проблемах с сердцем.

Он кивнул.

– А как насчет наркотиков. Кокаин, мет…?

– Боже, о чем вы говорите? – воскликнула я. – У меня беременность! Я принимала фолиевую кислоту, вот и все.

Он выставил ладонь и сердито глянул на меня поверх очков.

– Что я тебе сказал? Нельзя волноваться.

Я сжала зубы, чтобы сдерживаться, потому что он внезапно стал меня раздражать своим обращением.

– Как вы чувствовали себя в последнее время? – спросил доктор, переходя на «вы».

– Не блестяще, – сообщила я. – В последние несколько недель я прибаливала.

– Опишите симптомы.

Я рассказала про больное горло, заложенный нос и жестокий бронхит.

– Я думала, что у меня пневмония. Мой доктор, когда я приехала к нему, сказал, что все пройдет само собой. Потом я стала задыхаться и чувствовать постоянную усталость. С трудом поднималась по лестнице.

– Трудно было дышать по ночам?

– Да. Поэтому я и приехала сюда.

Пока я рассказывала, он быстро записывал это в мою карту. Фоном нашей беседы был постоянный звук сердцебиения моей малышки на фетальном мониторе.

– У вас отекали ноги или руки? Вы замечали это? – спросил он.

– Да, ноги отекали, но ведь я беременная, так что я не придавала этому значения. – Внезапно я сообразила, что не знаю, как зовут этого человека. – А вы кто?

Он посмотрел на меня.

– Кардиолог. Доктор Вогн.

– Рада познакомиться, – пробормотала я.

– Взаимно. – Он записал в мою карту что-то еще и закрыл ее.

Я все еще не могла оправиться от шока и в глубине души надеялась, что это какая-то ошибка.

– Что все это означает?