Цвет счастья

Тогда он понял: он станет врачом. Вселенная привела его в этот мир именно с этой целью.

Глава 28

Шесть лет спустя

Шли годы, и Жюль переживал их, словно бушующий шторм. Несмотря на свою стоическую выдержку, внутри он был разорван на куски.

Флорентина, которой тем временем исполнилось восемнадцать, превратилась в элегантную девушку. Хотя все в ней было существенно проще, поведением и манерой одеваться она напоминала Луизу. И все же темные волосы, тонкие длинные пальцы и хрупкое телосложение были у нее от другой матери. Ее мечты тоже со всей очевидностью происходили из другого мира. Казалось, они были предназначены для чего-то иного. Она не могла определиться, во что ей верить, но в глубине души чувствовала, что создана для другой жизни – совершенно отличной от той, которой жила с Жюлем, бывшим судьей, и Луизой, коллекционером произведений искусства, помешанной на роскоши. Ничто не было Флорентине менее близко, чем это. Она любила искусство, как и ее мать. Была эстетом, имеющим представление о прекрасном и умеющим запечатлеть его в своих картинах. Однако полотну она больше предпочитала свой медный дистиллятор, с помощью которого извлекала абсолюты жасмина, лаванды и других цветов и трав. Собирать в пузырьки ароматы мира – вот что было ее страстью. Она пыталась извлекать запахи даже из травы, дождя и влажной земли, тем самым создавая свой собственный чувственный мир. Благодаря ароматам она открыла доступ к месту своей мечты. Некоторые запахи пробуждали в ней нечто магическое, приближая к той женщине, которой она хотела быть. Ее сердце и тонкое обоняние были неразделимы.

Больше всего Флорентине нравилось извлекать эссенции из целебных трав, которые помогают при различных недугах. Жюль любил наблюдать, как она достает свои воронки и склянки, смешивает настойки, запечатывает пузырьки и наклеивает на них этикетки.

Когда дело доходило до того, чтобы вернуть кому-то душевное или физическое равновесие, она умела правильно определять, какая трава или аромат нужны этому человеку.

Долгое время Флорентина занималась своим увлечением только ради забавы, поскольку у матери были на нее другие планы. До того, как Флорентина набралась смелости, чтобы вдохнуть жизнь в свою мечту – изучение природной медицины, она была невидимой, а теперь засияла. Однако, прежде чем это произошло, ей пришлось проделать долгий путь.

Флорентина не понимала, почему зачастую не чувствует себя дочерью своих родителей и самой собой. Она была более чем желанным ребенком. Ее любили. Даже слишком, как ей порой казалось. Однако, хоть их с родителями и связывала семья, это была лишь родственная связь, а не родство душ. Ни внутренним, ни внешним она с ними не делилась.

Флорентина часто задавалась вопросом, можно ли пустить корни в семье, которая тебе не подходит. Она была настолько полна сомнений, что потеряла всякую уверенность. Пока именно Жюль не показал ей, что все возможно. Что почти все возможно, если верить в себя. Пока ее отец, который, хоть и не был на нее похож, но когда-то был с ней близок, не вмешался в ее жизнь. Который слушал ее, интересовался ее миром.

Проводимое вместе время было настолько чистым и искренним, что в какой-то момент они стали понимать друг друга, не обмениваясь ни словом. Между ними росла близость, несколько ослабляющая чувство отчужденности, которое, тем не менее, никогда не исчезало полностью.

Флорентина знала, что ей нельзя жаловаться на жизнь. То, что было у нее, намного превосходило то, что когда-либо будет у большинства людей. Поэтому она старалась ценить это и извлекать максимум выгоды.

Любовь Луизы к дочери была такой сильной, что зачастую перекрывала ей кислород.

Страх потерять Флорентину рос на ее лице, как родимое пятно. Флорентина догадывалась, что, должно быть, до ее рождения жизнь Луизы была наполнена глубокой печалью, и своим существованием Флорентина перекрывала какую-то черную, сосущую пустоту.

Своей любовью Луиза так крепко привязала к себе Флорентину, что в подрастающей девушке, стремящейся к свободе, одновременно рос страх, что мать останется ни с чем, словно пустой сосуд, вырвись она из ее объятий. Так что внутренняя и внешняя свобода оставались заветным желанием, а возможность выйти в мир и быть тем, кем хочется, – неисполнимой мечтой.

Флорентина часто представляла, каково это: жить собственной жизнью. Создавать себя. Однако каждая попытка, какой бы решительной она ни была, заканчивалась неудачей. Своей любовью Луиза очертила вокруг дочери такие тесные границы, что та считала невозможным их пересечь.

Долгие годы подрастающая девушка жила жизнью, которая ощущалась так, будто предназначена ей не судьбой, а Луизой. Жизнью в красивом коконе, слишком тесном, чтобы расправить крылья и научиться летать.

Луиза считала, что точно знает, что хорошо для ее дочери. Она не позволяла ей быть собой, а пыталась изменить везде, где это казалось ей необходимым и возможным. Превратила свои мечты в мечты Флорентины.