Цвет волшебства

Вот только стоит в неё заходить или нет, спутники никак не могли решить. У таверны был такой вид, словно она совсем не ждет посетителей. Канина, которая с детства привыкла заходить с тыла, обнаружила во дворе четырёх привязанных лошадей. Путники обсудили этот вопрос во всех подробностях.

— Но это означает, что мы украдём их, — медленно проговорил Найджел.

— Почему бы и нет? — пожала плечами Канина.

— Может, нам следует оставить денег… — предложил Найджел.

— На меня не смотри, — предупредил Креозот.

— Или написать записку и положить её у стойла. Тебе не кажется?

Вместо ответа Канина вскочила на самую рослую лошадь, которая, судя по всему, принадлежала какому-то солдату. С копыт до холки лошадь была вся обвешана оружием.

Креозот неуклюже вскарабкался на довольно норовистую гнедую и вздохнул.

— Её рот опять стал походить на почтовый ящик. Я предпочитаю не спорить с ней.

Найджел с подозрением оглядел двух оставшихся лошадей. Одна из них была очень высокой и чрезвычайно белой — не того кремового цвета, на который только и способно большинство лошадей, но просвечивающего цвета слоновой кости. Найджел почувствовал подсознательное желание описать его как цвет савана. А ещё у него возникло впечатление, что эта лошадь значительно умнее его самого.

Поэтому он остановил свой выбор на второй лошади. Та была несколько костлявой, но послушной, и ему удалось взобраться на неё всего с двух попыток.

Они двинулись путь.

Стук конских копыт почти не проникал в полумрак, царящий внутри таверны. Её хозяин двигался, словно во сне. Он знал, что у него в таверне сидят посетители, он даже говорил с ними и видел, что они занимают столик у камина. Но если бы его попросили сказать, с кем именно он разговаривал и что именно видел, он бы пришел в замешательство. А всё потому, что у человеческого мозга прекрасно получается отгораживаться от вещей, которые он не хочет знать. В данный момент мозг хозяина таверны мог бы загородить собой банковский сейф.

А напитки! Про большинство из них он в жизни не слышал, но на полках над бочками с пивом неустанно появлялись незнакомые ему бутылки. Вся беда заключалась в том, что когда он пытался над этим задуматься, его мысли просто ускользали…

Собравшиеся вокруг стола фигуры оторвались от карточной игры.

Одна из них подняла руку. Эта штука торчала у неё из плеча, и на ней было пять пальцев. Значит, рука.

Вот только от голосов посетителей мозг трактирщика отгородиться не мог. Этот голос звучал так, словно кто-то бил по камню рулоном листового свинца.

— БАРМЕН.

Трактирщик слабо застонал. Термические копья ужаса медленно, но верно прожигали себе путь сквозь стальную дверь, закрывающую его разум.

— НУ-КА, ПОСМОТРИМ. ЭТО… КАК ЭТО ТАМ НАЗЫВАЕТСЯ?

— Кровавая Мэри.

Этот голос даже напитки заказывал, словно войну объявлял.

— ТОЧНО. И…

«Я брал полстакана пунша», — подсказал Чума.

— И ПУНШ.

«С вишенкой».

— ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ НАПИТОК, — солгал гулкий голос. — ПЛЮС ПОЛСТАКАНА ПОРТВЕЙНА ДЛЯ МЕНЯ И, — говоривший взглянул через стол на четвёртого члена квартета и вздохнул, — ЕЩЁ ОДНУ МИСКУ АРАХИСА.

А в трех сотнях ярдов от таверны трое конокрадов пытались освоиться с новыми ощущениями.

— Ничего не скажешь, совсем не трясет, — выговорил наконец Найджел.

— И чудесный… чудесный вид, — поддержал его Креозот, чей голос тут же унесло встречным потоком воздуха.

— Но правильно ли мы поступили? — продолжал Найджел.

— Зато мы продвигаемся куда быстрее, чем раньше, — возразила Канина. — Не мелочись.

— Просто дело в том, что когда смотришь на кучевые облака сверху, то…

— Заткнись.

— Прости.

— Тем более, что это слоистые облака. Максимум — слоисто-кучевые.

— Точно, — с несчастным видом отозвался Найджел.

— А что, есть какая-нибудь разница? — поинтересовался Креозот, который, закрыв глаза, приник к шее своей лошади.

— Примерно тысяча футов.

— О-о.

— Ну, может, семьсот пятьдесят, — уступила Канина.

— А-а.

* * *

Чудовская башня содрогалась. В её сводчатых залах и сверкающих коридорах колыхался разноцветный дым. Многие из волшебников, собравшихся в большом зале на самом верху башни, где воздух был густым, маслянистым и отдавал горелой жестью, потеряли сознание от мысленных усилий, сопряжённых с ведением битвы. Но многие остались в строю. Они образовали большой круг, сосредоточившийся на одной-единственной цели. Воздух едва уловимо замерцал — это из посоха, зажатого в руке Койна, вырвалась клубящаяся струя сырого чудовства и ударила в центр октограммы.

Мелькнули диковинные тени. Саму ткань реальности пропускали через выжималку.

Кардинг вздрогнул и отвернулся, чтобы не увидеть ничего такого, на что он просто не сможет не обратить внимания.

Перед оставшимися в живых старшими волшебниками висело в воздухе подобие Диска. Когда Кардинг снова взглянул на него, слабое алое сияние над Щеботаном мигнуло и погасло.

Воздух затрепетал.

— С Щеботаном покончено, — пробормотал Кардинг.

— Остался только Аль Хали, — подхватил один из его коллег.

— Там действует какой-то умный и могущественный маг.

Кардинг мрачно кивнул. Ему всегда нравился Щеботан, приятный… некогда приятный городок у Краевого океана.