Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря

Величина его не занимала места, а только вмещала. Большим, безмерно большим было его существо. (Можно бы и сказать: психополе, энергополе, но это следствие.) Громадное духовное существо – как ещё это назвать?.. Аккорд гармонического полнозвучия. Мягкий, без подслащения баритон, с запасом ораторской властной силы. Глаза древнего разреза, крылобровые, в дивных длинных ресницах, выбрасывали снопы светожизни. «Господи, да он же красив, – вдруг догадался я. – Царски красив. За такую красоту могут любить…»

С первых секунд забыл, что он священнослужитель, так просто и весело потекла беседа. Спросил меня:

– К вам, наверное, обращаются не только с болезнями, но и с вопросами – скажем, о смысле жизни?

– Ищу сам, к кому обратиться. О смысле смерти…

– Мы тоже ищем. (Смеющийся взгляд в сторону невозмутимого диакона.) У нас, правда, есть одно справочное окошко, в него приходится долго достукиваться. По-нашему это называется молитвой. А вас, может быть, выручает какая-то философия?

– Для нас подвиг хотя бы доказать, что думающий о смысле не обязательно псих.

–  Если даже и психически болен, почему не подумать. Безрелигиозная психотерапия – всадник без головы. Медицина без веры – мясная фабрика. Религия и наука противопоставляются лишь темнотой, недоразвитостью; противоречат друг другу лишь в обоюдном незнании или нежелании знать. Истинная религия научна, истинная наука религиозна. Вера – сердечный нерв искусства, литературы, поэзии – даже в отрицании Бога. Человечество выживет (кажется, он сказал «состоится») лишь в том случае, если между всеми путями к Истине будет налажено сообщение, связь.

Вот главное, что я услышал от отца Александра в тот вечер. Теперь это кажется само собой разумеющимся.

Михаил Мень

Мы как-то вдвоём ехали в поезде из Коктебеля, где отец очень любил отдыхать. Мама с моей старшей сестрой остались там ещё на несколько дней, а отца ждали дела. Нашим попутчиком оказался молодой человек, по виду – из научной интеллигенции. Я лежал на верхней полке и наблюдал, как они с отцом вели дискуссию, начавшуюся почти сразу же после отправления поезда. Тема дискуссии была вполне в духе начала семидесятых годов: для чего мы пришли в этот мир. Молодой человек был явно поражён эрудицией отца и нестандартностью мышления и предположил: «Вы, наверное, учёный». – «В какой-то мере да. Но всё-таки не совсем». – «А, вы писатель!» Отец улыбнулся: «В какой-то мере да». Юноша растерялся: «Вы психолог или психиатр?» – «И здесь, – рассмеялся отец, – вы тоже отчасти правы». Вконец запутанный, попутчик воскликнул: «Признайтесь, кто же вы? Я просто никогда не встречал человека с таким мировоззрением». Отец сказал: «Я православный священник». Отец это сказал очень естественно, однако собеседник был шокирован, лёг на свою полку и долго лежал лицом к стене. В его сознании, по-видимому, разговор с отцом никак не сочетался с официальным образом дремучего попа, неспособного связать двух слов. А потом, уже засыпая, я увидел, как он повернулся к отцу, и они шёпотом стали опять говорить и проговорили, по-моему, всю ночь…

Владимир Файнберг

– Александр Владимирович, у вас усталый вид. Не пора ли в отпуск?

– Честно говоря, ехать некуда. Раньше много лет ездил в Коктебель, снимал комнату. Там было хорошо. Работал, купался. Последний раз, пока меня не было, нагрянули с обыском, всё перевернули… напугали хозяйку. Могу ли я кого-нибудь подводить?

Истории про батюшку

Всё время схватывая нить

Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

Борис Пастернак

Михаил Агурский