Цветочки, ягодки и пр.

Толстый актер (махнув рукой). Теперь каждый сам себе Кедров, сам себе Станиславский. Сам себе Немирович, сам себе Данченко, сам себе Щепкин и сам себе Яблочкина…

Режиссер. Тихо там!.. (Героине.) Мы услышим сегодня ваш текст?

Героиня. Мне неудобно так…

Режиссер. Лягте поудобнее… Я жду!..

Героиня ворочается, принимая различные позы. Нашла подходящее положение. Подняла руки в направлении стула, на котором сидит герой.

Героиня. Возьмите мою кровь, Куздюмов!

Любовник. Ни за что, Калерия!

Героиня. Интересно, долго мне еще лежать?

Режиссер. Можете подползти к нему. Ползите! Так! Говорите!

Героиня. Ой!

Помреж. В тексте роли у вас тут нет никакого «ой».

Героиня. А если я занозилась?..

Режиссер (в ярости). Говорите текст!!

Героиня (с горечью). Вы мною брезгуете, Куздюмов!

Любовник. Глупая!

Режиссер. Поцелуй! Так! Взялись об руку! Пошли переливаться! Так! Калерия вернулась ослабевшая… Пусть вас заносит, ну, в левую сторону!.. Так. Теперь уже вы можете в изнеможении опуститься в кресло. Вы этого давно хотели…

Героиня. Я не могу опускаться в изнеможении на такой убогий стульчик. Это меня уводит.

Режиссер. Ну знаете, то, что вас все время уводит, — это меня приводит! Опускайтесь!

Толстый актер (вполголоса). Как странно, что Станиславский ничего не сказал про кресло…

Героиня (села). Как я слаба… Но мысль, что моя кровь — теперь уже кровь моего дорогого Куздюмова, придает мне силы… Что это? Я слышу шаги… Опять нет никаких шагов!

Режиссер. Дайте ей шаги, пока ее не уводит!..

Помреж стучит стулом.

Легче! Это же любящая мать идет, а не обвал в горах… Да где же мать-то? Где Перерубова-Пополамская?

Помреж. Ведь она в отпуску.

Режиссер. В каком отпуску?

Помреж. Известно в каком — в декретном: месяц до родов, два месяца — после…

Режиссер. Да я же ее вчера видел, и незаметно было!

Помреж. Вот незаметно, незаметно, а сегодня уже за версту заметно. Не передать ли роль Стрепетуевой?

Режиссер. Для Стрепетуевой это не в диапазоне. И вдруг она тоже — в отпуск… Нет! Переделаем роль на мужскую… Пусть не мать будет, а отец. Вот Творожич жаловался, что у него нет работы… Ему и дадим. Позовите его!

Помреж ушел.

Любовник. А не нарушим мы ткань пьесы?

Режиссер. И нарушали и будем нарушать до самой премьеры. Иначе спектакля не сляпаешь…

Толстый актер (вполголоса). Как в магазине полуфабрикатов служим…

Режиссер. Что вы сказали?

Толстый актер. Я говорю про пьесу: как в магазине полуфабрикатов — оно уже не мясо, но еще не котлета…

Режиссер. Точно. А вот когда мы этот полуфабрикат запанируем сухарями… то бишь мизансценами… Да прожарим на огне нашего темперамента…

Толстая актриса. Это, наверное, Станиславский сказал — про огонь темперамента?

Режиссер. Точно. А вы откуда знаете?

Толстый актер. А все, что вы говорите, всегда сказано у Станиславского. Мы уже заметили…

Режиссер (польщенно). Да?

Все. Факт! Точно! Еще бы!

Вбегает Худой актер, дожевывая сухой буфетный бутерброд. За ним возвращается Помреж.

Режиссер. Творожич, принимайте роль!

Худой актер. Какую роль?

Режиссер. Роль матери. То есть роль отца. То есть мы переделываем роль матери на роль отца. Тема пьесы — дружба и любовь советских людей. Ваш выход с правой стороны. Начали!

Худой актер. Как «начали»?.. А застольный период?.. а зерно образа… а предлагаемые обстоя…

Режиссер. Станиславский сказал: «Плох тот актер, который не может без репетиции дать типа».

Худой актер. Неужели он так вот и сказал?

Режиссер. Именно так!.. Анна Косьмодемьяновна, подайте ему реплику!

Героиня (изнеможенным голосом). Кто там? Это ты, мама?

Помреж (суфлирует). Я детка. Творожич, это — твой текст!

Худой актер (хриплым от волнения басом). Я, детка..

Героиня. Мама, я очень слаба…

Помреж. Что с тобой я уже сама вижу твою бледность…

Худой актер. Что с тобой? Я уже сама… то есть я сам… в общем, сразу видать!

Героиня. Мама, я отдала свою кровь Куздюмову…

Худой актер. Святослав Ярославыч, то, что меня называют «мамой», меня немного сбивает с образа.

Режиссер. Да, лучше зовите его «папой».

Героиня. Куздюмов — такой герой!.. Ты поймешь меня своим женским сердцем, папа…

Режиссер. Так уже лучше. (Помрежу.) И вы переделайте на мужской род все, что вы ему суфлируете.

Помреж. Калерия дорогая ты не зря зовешь меня отцом.

Худой актер. Калерия, ты это… правильно зовешь меня… этим… отцом.

Помреж. Это я родил тебя.

Худой актер. Это я тебя… тово… родил.

Помреж. Я кормил тебя своей грудью.

Худой актер. Как — грудью? Святослав Ярославыч, эта грудь меня сбивает с образа…