Цветочная романтика (СИ)

- Да, они, - подходит близко. Так, что между ними только цветы, из-за которых на него настороженно смотрят голубые глаза. – Как-то мой глупый отото сказал мне, что белые тюльпаны стоит дарить только той омеге, в чувствах к которой нет никаких «но» или «может быть».

- Спасибо… – омега скромно отводит взгляд. На щеках румянец. Они пытались. Оба. Видят Предки и даже Боги, если им все ещё интересны судьбы особей, что они оба прилагали достаточно усилий, дабы отгородиться от столь внезапно вспыхнувшего притяжения. Не раз намекали друг другу на запретность этих отношений. Чувств. И, в итоге, так и не смогли устоять, пусть и все ещё осторожничали, понимая, что ни одному из них не хочется причинять другому боль.

- Проходи, - привычно бурчит. Резко сворачивает на кухню. Итачи хмыкает. Идет следом. Он не знает, чем закончится их с Дейдарой выходка, но терять даже то, что между ними есть сейчас, эту двусмысленность и недосказанность, это противостояние и притяжение, он не собирается.

- О-о-о! – выдыхает удивленно. Омега нарочито стоит к нему спиной. Копошится и оборачиваться явно не собирается.

Столик накрыт на двоих. Белой скатертью с выбитым по низу узором. Со свечами и вкусностями, которые пахнут просто умопомрачительно. Красное вино. Задернутые занавески. Омега в зауженных брючках и коралловой рубашке. Волосы распущены, поддерживаемые обручем с большим темно-синим цветком. В духовке таймер отсчитывает минуты. А на противне красуется пирог. Почему-то Итачи думает, что с абрикосовой начинкой.

- Так ты ждал меня, котенок? – обнимает со спины. Прямо так. С букетом. Охапкой. Вдыхает запах. Нежный и тонкий. Искусный. Желанный.

- Вот ещё! – возмущенно выпутывается из его объятий. Возится с цветами, пытаясь водрузить их в вазу. – У меня просто было свободное время, и я решил слегка покулинарить.

- Я рад, что у тебя было свободное время, Дей. Спасибо.

- Садись уже, - пыхтит недовольно. Отводит глаза и опять заливается краской. На губах легкая улыбка. И кончики пальцев чуточку дрожат, когда он пытается выдернуть корок из горлышка.

- Дей… - медленно, но настойчиво отбирает бутылку. Ставит на стол. Обнимает. Опять. Ненасытно, словно это единственное, что они могут себе позволить. Болезненная дрожь. Она проникает сквозь кожу. В самое сосредоточие сущности. Превращается в волны безысходности. Кажется навечно запечатленной на сердце, - не хочу тебя отпускать.

- Придется, - ему попался омега-садист. Итачи и сам знает, что будет больно, пусть и не представляет – насколько, но ему, альфе, хочется пожить этой иллюзией. Хотя бы в этот конкретный момент. Дейдара же предпочитает бескомпромиссную реальность.

- Да, придется, - соглашается. Обнимает ещё крепче. На полную грудь вдыхает аромат крепкого кофе с грейпфрутовой дымкой, - но я подумаю об этом завтра, - целует. Мягко и нежно. Едва касается теплых губ, на которых все ещё вкус таки абрикос. Гладит острые плечики. И не прикрывает глаза. Хочет видеть то, что скрывает омега. Чувства. Ответные и такие же глубокие, настоящие, как и его собственные. Итачи думает, что этого будет достаточно, чтобы в далекой старости рассказывать внукам о том, как сильно он любил и как сильно в ответ любили его. Обыденный звонок в дверь развеивает столь болезненную фантазию.

- Ждешь кого-то? – вопросительно вскидывает бровь. Смотрит с хитринкой. Хочется притянуть к себе и шепнуть на ушко: «Давай притворимся, что нас нет дома», - но он не в своем доме и гость нежданный, пусть этот столик накрыт и для него. Для них.

- Нет. А ты? – омега выворачивается из его объятий. Порой, Итачи поражается тому, столь плотно Дейдара себя контролирует. Он не предубежден насчет омег, просто судит по себе. А, бывает, когда наследие Предка дает о себе знать, длинными и зачастившимися, бессонными ночами думает об опрометчивом. Например, о рисунке метки. Его метки на теле недосягаемой для него омеги.

- Я? – фыркает. – Но это же твой дом.

- А ты – Учиха, - парирует, складывая руки на груди. Смотрит чуточку укоризненно и раздосадовано поджимает губы. И не поспоришь же. Если ситуация требует его присутствия, его найдут, где бы он ни был. Такова уж жизнь Первородных.

- Ну, да. Учиха. А ты? – таки отвоевывает изящную ручку, целуя тонкие пальчики. – Не хотел бы тоже стать Учиха? – омега застывает. В глазах – страх. Он же осмелился и шагнул. Главное, чтобы сейчас за ним рухнул тот хрупкий мост, который все ещё оставляет путь к отступлению. Звонок повторяется ещё более протяжно и настойчиво. Писком раздается таймер духовки.

- У меня пирог… – спешно бормочет. Сбегает. Пусть и недалеко. Всего лишь к плите. Но мост устоял. Тот мост, который ведет назад. Мосток же впереди только что рухнул.