Цветочное сердце

– Мастер Морвин действительно хороший учитель, – с пылающим сердцем перебила я ведьму. – Он помог мне справиться с гневом. Моя магия… от нее за целую неделю никто не пострадал. – Я грустно улыбнулась. – Да, она по-прежнему дикая. Но мастер Морвин дает мне надежду. На то, что я, вероятно, сумею исцелить папу. Впервые мне кажется, что я смогу использовать свою силу во благо.

Еще мне впервые казалось, что я скоро лишусь своей магии. Этот юноша, согласившийся мне помочь, назначил ее в качестве оплаты. Как только Ксавье присвоит мою силу… как он ее использует?

В дверь снова постучали.

– Прошу извинить, – сказала я ведьме.

Когда же распахнула дверь, на пороге стоял Ксавье, а за его спиной виднелся вход в лавку. В одной руке друг держал саквояж для снадобий, в другой – букет красных пионов. И этому юноше не доверял Совет?

– Доброе утро, Кла… мисс Лукас! – поприветствовал он меня и неловко протянул букет. – Это вам.

– Ой! – Я взяла вянущие цветы и отступила на шаг, позволяя ему войти. Щеки Ксавье залил румянец, он закусил нижнюю губу.

– Красные пионы… – начал он.

– …на удачу, – договорили мы хором.

– Мастер Морвин! – окликнула мадам Бен Аммар, и мы оба вздрогнули. – Это дружеский визит или подразумевается, что мисс Лукас наложит благословение под вашим присмотром?

– Я… я здесь для благословения. – Ксавье поклонился мадам Бен Аммар. – Доброе утро, ваше благородие!

Ведьма коротко ему кивнула:

– Надеюсь, вы относились к мисс Лукас с максимальным уважением и заботой.

Ксавье оглянулся на меня буквально на секунду – румянец на его щеках стремительно таял.

– Мадам, я прилагаю к этому максимум усилий.

Дверь в папину комнату со скрипом отворилась. Отец вошел в прихожую в своей лучшей ярко-желтой рубашке и улыбнулся мадам Бен Аммар и Ксавье.

– Сколько гостей! Надеюсь, Клара налила вам чай? – спросил он.

Я спешно поставила пионы в вазу, где уже красовались гортензии из нашего сада.

– Налью через секунду, папа. – Я повернулась к Ксавье: – Думаете, я могу попробовать наложить благословение прямо сейчас, пока вы рядом?

Он кивнул:

– Как только будете готовы.

Храбрости мне никогда не хватило бы. В арсенале моей магии имелись жуткие образы всевозможных вариантов ужасающе неправильного действия заклинания. А если оно сработает, моя сила будет принадлежать Ксавье, которому мне очень хотелось доверять вопреки всем аргументам против. Тем не менее я сказала:

– Давайте начнем.

Папа сидел на диване, глядя на нас троих снизу вверх. Его широко раскрытые глаза светились надеждой. Как очень многие знакомые мне люди, он считал магию чудом и дивом, а не уродством, как думалось мне.

Я встала рядом с папой и дрожащими пальцами стянула перчатки. Краем глаза увидела, как мадам Бен Аммар крепко стиснула ткань своего платья.

– Клара! – позвал папа. – У тебя на пальце кольцо клятвы?

У меня аж сердце перевернулось. Я положила ладонь на колено, словно от такого действия отец забыл бы увиденное.

– Пап, тут ничего серьезного. Я пообещала… Я пообещала, что… – лихорадочно подбирая слова, я взглянула на Ксавье: мол, помоги. Он сильно побледнел.

– Мы с Кларой поклялись держаться вместе, что бы ни случилось, – проговорил Ксавье. – Эти кольца в знак нашей дружбы, только и всего.

Что ж, придумка Ксавье вышла лучше любой моей.

– Как мило!

Мадам Бен Аммар откашлялась. Когда я повернулась к ней, она не отрываясь смотрела на мою руку.

– Так мы продолжим?

Я постаралась сосредоточиться на благословении, снова и снова повторяя его текст про себя.

– Для начала задействуйте эмоцию, – велел стоящий у меня за спиной Ксавье. – Соедините ее со своей уверенностью и магией.

Задействовать эмоцию. Для этого мне хватило взгляда в папины глаза, покрасневшие, слезящиеся, усталые. Моя магия не давала ему спать и наверняка терзала не только тело, но и душу. От боли, грусти и ненависти раскаленные добела чары хлынули из меня, как вода из-за прорвавшейся плотины. Сейчас нам требовалась вся моя магия, вся ее мощь.

– Папа, мне нужно коснуться твоего сердца, – проговорила я. Магия поднялась во мне и, словно пар, наполнила голову. Я подбадривала ее образами свободно дышащего папы и остатков яда, покидающих его тело.

Отец расстегнул две верхние пуговицы на вороте рубашки, обнажив небольшой участок кожи над сердцем. Кожа его была веснушчатая, как у меня.

Я нервно сглотнула и почувствовала, что у меня щиплет в носу.

– Мне страшно, – шепнула я папе. – Вдруг мое прикосновение тебя ранит?

– Оно также может меня исцелить, – тихо ответил он и улыбнулся. – Это твоя магия. Тебе ею распоряжаться.

Папа говорил дело. Своей магической силой командовала я.

– Мисс Лукас, сосредоточьтесь на своем дыхании, – мягко вставил Ксавье.

Я глубоко вдохнула, почувствовав отцовский запах с нотами корицы и старой кожи.

– Папа! – произнесла я, насыщая каждый слог силой и любовью к нему. – Пусть каждый удар твоего сердца наполнится миром, уверенностью и свободой.

Магия закружилась внутри меня, а наружу не потекла. Я выпрямила спину. Плотно зажмурилась. Сосредоточилась.