Цветочное сердце

– Я боюсь… – «Я боюсь, что моя магия убьет папу». Произнести подобное вслух язык не поворачивался: вдруг магия так и сделает? Вместо этого я задышала ровно и медленно, успокаивая себя и свои чары. – Я боюсь того, что случится, если снова попробую наложить благословение.

Задумавшись, Ксавье прижал ладонь к губам.

– В субботу вы пытались благословить отца всей силой своей магии, чрезмерно мощной магии. Не это ли привело к негативным последствиям?

– О великий мастер Морвин! – начала я. – Научные выкладки увлекают меня не меньше, чем вас, но теория не поможет мне высвободить папу из плена чар. Если моя сила так велика, мне нужно знать, как с ней справиться. – Я показала на себя. – Я не настолько могущественна.

Карие глаза Ксавье заблестели. От ухмылки на щеке появилась ямочка.

– Это мне хотелось бы проверить.

– Каким образом? Мне снова придется бить фарфоровые фигурки?

– Нет-нет, эта проверка будет простой. Вы приготовите мне снадобье.

– Что изменится на этот раз? – смеясь, спросила я.

– Обращаясь к своей магии, представьте, что изливаете в котел лишь половину. Просите ее особо не напрягаться. Небольшая часть вашей силы должна сработать, как вся моя целиком.

Я обхватила себя руками и глянула на большие полки, до отказа забитые всевозможными снадобьями. Воображение нарисовало мне наихудший сценарий: мое творение зальет лавку, хлынет вниз по холму и снесет ближайший городок силой волшебного потопа.

Я принесла из кладовой швабру и вручила ее Ксавье, пояснив:

– На всякий случай.

– Я вам доверяю.

Магия скорчилась в груди, не давая буквально ни секунды насладиться комплиментом.

– Пожалуйста!

Уступив мне, Ксавье устроился на стул у прилавка. Он напоминал странного принца, восседающего на простом троне со шваброй вместо скипетра.

«Ты навредишь ему», – шепнула мне магия.

– Все будет в порядке, – шепнула в ответ я.

Ксавье вскинул бровь:

– Что это было?

Лицо залил жгучий румянец.

– Я гадала, какое снадобье приготовить.

– Абсолютно любое, – отозвался Ксавье. – Это чистый эксперимент. – Он показал на дощечку на витрине лавки. – Для начала попробуйте развернуть вывеску. Велите магии ее передвинуть. Представьте себе процесс с полной уверенностью в успехе, но приложите минимум магической силы.

Простое задание показалось невыполнимым. Я встала рядом с Ксавье, протянув обе руки к маленькой прямоугольной табличке в витрине.

«Переверни ее. Не крути, а аккуратно поверни». Я сделала пас указательным пальцем.

Вывеска перевернулась раз, другой, застучала по стеклу, а когда замерла, на нас смотрело слово «Открыто». Радость наполнила меня трескучими искрами, я восторженно охнула.

– Отлично, – похвалил Ксавье. – Теперь снадобье.

Я сделала шаг назад, наступив на что-то мягкое и податливое. Дюжины ландышей проросли меж половицами.

– Ой-ой-ой! – пролепетала я.

– Не обращайте внимания. Это лишь побочный продукт вашей магии. Причем совершенно безобидный. – Ксавье улыбнулся, сорвав стебелек с мелкими цветами в форме колокольчиков. Он покрутил ландыш в пальцах. – Не стыдитесь своей силы. Вы счастливы. Позвольте вашей магии радоваться вместе с вами.

Кивнув, я подошла к полкам, заставленным ингредиентами в бутылочках. За годы учебы в памяти отложилось столько рецептов снадобий! В поисках вдохновения я глянула на Ксавье.

Свободной рукой он снова потер глаза, потом шею.

Снадобье для облегчения головной боли. Оно простое, его учат одним из первых.

Каждое ощущение пациента следовало внимательно рассмотреть и сбалансировать.

Я наполнила молочник молоком и поставила на плиту. Из кладовой достала большую жестянку с какао, которое, являясь вкуснейшим утренним угощением, отлично помогает от различных болей, и смешала с несколькими ложками крупнозернистого сахара, что часто сочетают с ароматными маслами и прописывают для смягчения кожи и при боли в суставах.

Я растерла в ступке незабудки в ярко-синюю пасту. Если верить магам древности, синий – самый успокаивающий цвет для глаз. Я приправила пасту какао и сахаром, затем полила смесь лавандовым маслом. Выписывая длинной ложкой восьмерки, вмешала незабудки и масло в сахар. Краем глаза заметила, как шевельнулся на стуле Ксавье. Я почти забыла, что он там и, не отрываясь, за мной следит. Смешивание ингредиентов снадобья действовало гипнотизирующе – совсем как наблюдение за Ксавье.

Друг положил руки на колени, швабру устроил на полу рядом с собой. Под темными глазами Ксавье залегли тени, но взгляд оставался внимательным. Черные волосы свесились на один глаз. Я поняла, что мне страстно хочется их поправить. За ухо Ксавье заткнул один из моих ландышей. Он выпрямил спину и вскинул брови.

– Вам нужна помощь?

Мои щеки заалели. Чем же я занималась?

– Мне… ну, мне нужно спеть этому снадобью.

Губы Ксавье растянулись в ухмылке.

– Мне уши заткнуть?

Я засмеялась слишком громко, потом наклонила голову, чтобы не встретиться с ним взглядом.

– Певица я бездарная, так что лучше заткните, это для вашей же безопасности.

– Я здесь не для того, чтобы судить вас. – Когда я открыла рот, желая возразить, Ксавье поправился: – Ну, то есть не ваше пение.